Верона
Шрифт:
Чтоб разрядить обстановку и как-то поднять настроение им обоим, он присел на край и погладил мальчика по плечу.
— Да ладно, ничего ужасного. Зато мне теперь не надо всяких мужиков от тебя отгонять…- Агний чуть развернул Аурелио на себя.
– Симпатичный пацан получился же, чего ты? Моргана тварь, конечно, отомстила же... Но мы справимся, справимся...
Он еще приговаривал и гладил. Потом прилег, обняв худую фигуру своими большими руками, зарылся носом во влажные кудри Аурелио, что теперь были только до плеч и, убаюканный собственными словами, задремал.
Успокоил,
Агний развернулся на спину и безмятежно похрапывал, раскинув руки, а Елин разглядывала рисунок на резьбе прикроватного столба. На плечо легла теплая рука, сулящая умиротворение, вот только слова Агния нисколько не успокаивали. Мужик, парень, мальчишка - вот кто она теперь. Даже представить себе не могла, что когда-нибудь будет так скучать по своему родному телу, сгоревшему в том амбаре. Отчего опять меняется она внешне, а Агний остается таким, как был? Или ей только кажется?
Аурелио издал протяжный стон. Можно, конечно, спрятаться в доме этого мальчишки, за спинами слуг и как-то переждать, прожить. Только зачем? Откуда такой взрослый друг у парнишки? И друг ли? Почему так привычно Аурелио уложили в постель этого Фабрицио? Что вообще тут происходит, в этом странном мире, где говорят стихами и мужчины украшают себя как женщины?
Навернулись слезы от растерянности и злости, но она теперь мужчина, а мужчины не плачут. Они сильные, они стойкие, они не позволяют себе проявлять слабости. Агний не позволяет, и она не должна.
***
Аурелио не спеша повернул голову, глянул на спящего Фабрицио, осторожно выбрался из-под его руки и присел на кровати. Его взгляд блуждал по телу молодого мужчины, изучая, сравнивая со своим. Не такой рельефный пресс, не такие сильные руки, не такая широкая грудь и плечи - все не так. Словно боги, создавая Фабрицио, не рассчитали ресурсов, и из остатков пришлось лепить Аурелио, бледную тень воина, насмешку. Парнишка поднялся с кровати, подошел к зеркалу и стал рассматривать себя с ног до головы, пока не заметил, что друг его уже приподнялся на одном локте и наблюдает за всеми его действиями.
— Ну, хоть с лицом не обидели, - притворяясь равнодушным, хмыкнул Фабрицио.
— Как мне... этим пользоваться?
Аурелио присел на край кровати, обреченно указывая на появившийся с утра член. К сожалению, при всей своей осведомленности в военных походах в прошлой жизни, даже Елин не была в курсе, что и как функционирует в мужском теле, но с чего-то же начинать нужно?
— Ты должен объяснить мне все. Я не могу быть девкой в теле парня. Я не хочу быть слабой. Я помню, что было с такими рабами в Риме и не хочу таких издевательств. Я должна стать, как ты, и ты меня этому научишь! И да, сидеть взаперти мы не будем. Ты слышал что-то про бал в доме у Риккардо?
Агний открыл глаза и любовался, как красивый мальчик стоял посреди комнаты. Имя подходило ему – золотой. Действительно, словно в золотистом свечении тонкая фигурка замерла у зеркала. Узковатые, но прямые плечи, выпирающие по всей длине позвонки и попка маленькая, мальчишеская попка. На ней взгляд Агния-Фабрицио остановился.
Сия
Знал, знал же, Агний за собой это, чего и говорить. В Риме гнал мысли каждый раз, считая, что лишь выполняет извращенные приказы хозяев, что ему-то и не особо приятно.
Приятно было. Сжимать руками тонкую гибкую талию, проводить ладонью по спине, сминать пальцами упругие ягодицы, оставлять следы от своих пальцев, целуя в это время шею...
Агний чертыхнулся, очнувшись от своих видений. Это Елин!
Это красивый мальчик, так похожий на Елин...
В голове зашумело, а в паху он ощутил явный отклик. Вот тебе и раз! Вот тебе и привет от раба Агния, рыцарь Ральф Речной! Ничего не шевельнулось в тебе при взгляде на рыцарей Снежной Розы и на чужого сына, а тут молодой мужчина резко встал и отвернулся от мальчишки. Дурацкие одежды! Выдают состояние без прикрас…
Можно, конечно, было успокоить себя тем, что уж не в первый же раз на Елин у него такая реакция. Но не на Елин в мальчишеском теле! Да еще эти ее, его, вопросы...
— Иди сюда, - Фабрицио сел на кровати, подогнув ноги по-турецки, прикрывшись краем простыни.
– Иди, потискаем твою штучку, чтоб ты сообразил, как ею пользоваться.
Грубо, конечно, но он просто не знал, как еще скрыть свое смущение.
***
Научить можно почти всех и почти всему. Фабрицио учил Аурелио, как стряхивать конец после туалета, как стоя облегчаться, как мирно уживаться с противным гульфиком, что делать, если яйца зачешутся при посторонних. Агний не помнил, чтобы его кто-то и когда-то учил таким простым вещам. Но Елин так потешно краснела, смущалась, прикусывала губу, повторяя за Агнием движения, что в голову ему пришла шальная мысль.
Скинув с себя камзол и расстегнув рубаху, немного повозившись с гульфиком и чулками, Агний подошел к Елин.
— Смотри, я обнажен. Потрогай меня, сравни. Ты не боялась же, когда была девчонкой, а парнем-то чего бояться. Погладь, потрогай...
Это кот сейчас урчал и сыпал искрами от удовольствия внутри Агния, внутри Фабрицио.
Прекрасно сознавая, что стоит Аурелио заиграться и переусердствовать с прикосновениями к Фабрицио, и он перевернет парнишку на живот, придавит сверху... и...
И тут он вспомнил, что чаще всего ведь именно так он и брал Елин. И в Риме, и в Камелоте...
Ну да что ж такое?!
***
Голос Фабрицио, что будто потускнел, стал тише и, молодой мужчина, протяжно выговаривая каждое слово, заставил Аурелио отвлечься от познания своего тела. Мужчина стоял и из-под полуопущенных отяжелевших век глазами «ел» Аурелио.
У Елин сразу, всплыли картинки из прошлого. Гладиатор, прижатый к стене, сенатор, стоящий перед ним на коленях. Нависший над ней в беседке обнаженный гладиатор, хрипящий приказы. Обнявший ее за колени на краю бассейна мокрый гладиатор. Агний. Тот, раб опасный, требующий подчинения и доверия одновременно. Что для Елин несовместимо, невозможно, нельзя, неправильно! Волнующий и пугающий раб, которому она не может дать то, чего он жаждет.