Вероника Марс
Шрифт:
Таннер выпучил глаза, и взгляд его безумно заметался по сторонам.
– О боже.
– Я так рада, что ты вернулся, – по лицу Лиэнн потекли слезы. – Я просто рада, что ты вернулся.
Вероника хотела что-то сказать, но услышала слабый шум из коридора у спален. Шаркая, в комнату вышел Хантер с взлохмаченными песочно-светлыми волосами и остановился в дверях.
– Что такое? Почему все кричат?
Лиэнн подошла и сгребла его в охапку, а Таннер с шокированным видом опустился в кресло. Вероника, не понимая, что происходит, стояла на месте, чувствуя странную тяжесть в теле.
Словно
Таннер, Дельта 1792, рейс на Бермуды, завтра, 6 утра.
И только оторвав взгляд от телефона, Вероника кое-что заметила. Таннер сидел, потирая колени и нервно уставившись в огонь. Лиэнн стояла в дверях, прижимая к груди Хантера, и плакала. А на полу под журнальным столиком лежал закатившийся туда еще утром одинокий маракас, раскрашенный яркими красными и зелеными красками.
Стремительным шагом Вероника пересекла комнату и подобрала маракас с пола. Он тут же загремел в ее руках. Маракас был тяжелее, чем казался на вид, и был сделан из прочного твердого дерева. Вероника занесла его над головой и ударила им об угол камина.
С сочным треском инструмент раскололся от контакта с камнем. И мелкие, сухие, безобидные фасолины просыпались на незапятнанный ковер.
Точно такие же, какие просыпались у тела Ли Джексона рядом с отелем «Нептун-Гранд».
Глава 35
– В десятый раз вам повторяю, я не нападал на Шепа.
Был поздний вечер вторника, и Вероника наблюдала за допросом Таннера в одностороннее зеркало. Лэмб не хотел ее здесь видеть и даже грозился задержать за препятствие правосудию, и кому какое дело, что она лично преподнесла ему подозреваемого. Ей пришлось звонить Петре Ландрос и напоминать, что 600 тысяч по-прежнему отсутствуют – те самые 600 тысяч, которые частично были взяты из кармана Коммерческой палаты Нептуна.
– Вы думаете, Лэмб вернет вам эти деньги? – спросила Вероника.
Через двадцать минут помощник шерифа с непроницаемым лицом показал ей, где можно оставить верхнюю одежду. Вероника понимала, что Петре пришлось позвонить Лэмбу и намекнуть ему, что под угрозой может оказаться финансирование его предвыборной кампании. Главное, что это сработало. Веронике просто нужно было услышать, что скажет в свое оправдание Таннер Скотт.
Таннер Скотт сидел напротив Лэмба, положив руки на стол. Рядом с ним Клифф МакКормак делал заметки в своем линованном блокноте.
– Хорошо, да, мы работали вместе, – Таннер с его протяжным среднезападным акцентом говорил на полтона выше обычного. Он явно нервничал. – Точнее, я работал на него. Все это было его идеей. Я уже очень давно вышел из игры, завязал и жил честно. Но тут появляется Шеп…
– Имеется в виду Дуэйн Шепард? Потерпевший?
– Да. Он нашел меня в Тусоне. До этого я не видел его восемь лет. Раньше мы были партнерами.
В этот момент Клифф наклонился к Таннеру и что-то ему прошептал, но тот помотал
– Нет, правда, я сознаюсь во всем, в чем я действительно виновен. Но богом клянусь, меня даже близко не было около того отеля. Я ничего не делал с маракасой, – он так и сказал – «маракаса», в женском роде.
– Раньше мы проворачивали вместе разные дела, пока я не бросил пить. Девять лет назад меня поймали, и я сел в тюрьму. Это мне вправило мозги. Я завязал и привел жизнь в порядок. Когда я вышел из тюрьмы, Шепард как раз загремел. После этого мы потеряли контакт. В следующий раз я увидел его только на прошлой неделе.
Вероника уже несколько раз за этот вечер общалась по телефону с Мак, так что могла мысленно дорисовать те фрагменты истории, о которых Таннер умалчивал. О его махинациях с поддельными чеками она уже знала. А вот судимости Шепарда были куда интереснее. В девяностых он полгода отсидел за продажу спортивных коллекционных подделок в Сакраменто, в частности, футбольного мяча с фальшивым автографом самого О. Джей Симпсона, и это на самой волне процесса над футболистом. Несколько лет спустя он снова попался, на этот раз за подделку лотерейных билетов в Денвере. Последний срок, который пересекался по времени со сроком Таннера, он получил за кражу личности и мошенничество с кредитными картами. Он получил пять лет в федеральной тюрьме за то, что исчерпал кредит нескольких десятков счетов, доступ к которым получил через украденные номера социальной безопасности.
Двое никогда не попадались на одном и том же преступлении, но Вероника готова была поспорить, что они долгое время периодически работали вместе. Мак копнула глубже и нашла заявления о мошенничестве из Рино, Фресно и Феникса, когда потерпевшим не удалось доказать даже сам факт мошенничества. Шесть девушек уверяли, что их наняло «модельное агентство» и потребовало с них взносы на портфолио, а когда они вернулись в агентство снова, его уже не существовало. Несколько светских львиц говорили, что познакомились с «очаровательным братом Дензела Вашингтона» и дали ему в долг огромные суммы денег. Пожилая пара, купившая плавучий дом у «тощего коротышки с голубыми глазами», только чтобы узнать, что подписаны были подложные документы. Вероника знала, что, по статистике, жертвы мошенничества чаще всего не заявляют в полицию – потому что им стыдно, что они попались на эту удочку, стыдно, что попали в ситуацию, которая выставит напоказ их алчность и скупость. Можно было смело предположить, что на каждое официальное заявление придется еще жертв шесть, которые предпочли промолчать.
– У него возникла идея, как заработать. Я отказал ему и сказал, что покончил с этим. Но Шеп умеет уговаривать, – Таннер потер шею. – Он вынудил меня согласиться.
– И как же он вас вынудил? – голос Лэмба был исполнен скепсиса, и одна бровь была недоверчиво изогнута. – Он угрожал вам физической расправой?
– У Шепа еще с тех пор есть на меня компромат. Там хватит, чтобы упечь меня за решетку. Никакого насилия, – быстро добавил он. – Просто схемы, которые мы проворачивали, и до сих пор технически, э, неизвестны. Он угрожал меня сдать. Я и пальцем никогда никого не тронул, клянусь.