Вероятность - ноль. Не его случай
Шрифт:
Другое дело, что выражалось это “здравомыслие”, весьма своеобразно.
И сейчас Первый Рыцарь Хогвартса судорожно соображал, что может ожидать их в его кабинете. Поскольку им нужно было забрать “Последнее перо феникса” – которое остаётся от феникса лишь в том случае, когда он сгорает окончательно и безвозвратно.
В связи с этим возникает весьма резонный вопрос – что должно было случиться, чтобы это произошло?
Годрик знал лишь две причины, по которым могло такое случиться. Однако... ни одна из
Хогвартс, встретивший двух Основателей, впечатлял. Разрухой.
И вот это дело всей их жизни! Боги! Во что его превратили. Обшарпанные стены, побитые окна, разрушенная башня, двор так вообще одни руины! Похоже, замок выдержал бой. Но, заберите вас дементоры, какого Мордреда не сработала встроенная в замок защита?! Предки, что тут вообще произошло!
Мысли Слизерина и Гриффиндора были на удивление идентичны.
Переглянувшись, маги дружно кивнули и отправились на третий этаж, надеясь получить ответы на свои вопросы.
В коридорах тоже была полная разруха: лестницы местами обвалились, доспехи разбитыми валялись в самых немыслимых позах и местах, подранные картины, разбитые светильники, отколотые части статуй и вылетевших окон хрустели под их ногами.
И везде была кровь. Очень много крови. Хотя тех, кому она могла принадлежать, не наблюдалось. И от этого становилось по-настоящему страшно.
Они уже подошли к кабинету Годрика, когда на их пути буквально из воздуха соткались две маленькие девочки лет десяти на вид. Близнецы.
На обоих – простое платье до колен – на одной белое, на другой чёрное, – свободного покроя, а в руках незабудки. Вот только руки у одной из них, – той, что была в чёрном – были по локоть в крови.
На губах по призрачной улыбке. И глаза, – что у одной, что у другой – невозможно мудрые. Таких глаз у детей не бывает.
Близнецы держались за руки.
– Кто вы? – Спросил Салазар, неосознанно отступая на шаг назад и тяня за собой Годрика, который на удивление легко поддался.
Оба мага чувствовали невозможно огромную мощь этих двоих, людям абсолютно точно не свойственную. И это была не магия.
Это было что-то неописуемое, что-то страшное и, в то же время, что-то неимоверно восхитительное. Но чем именно это “что-то” являлось, определить не получалось. Это просто не поддавалось определению, столь могущественно было это “что-то”.
Близнецы разделились и сделали по шагу в разные стороны, будто беря двух магов в своеобразный круг, и словно хищники стали кружить вокруг них, всё так же призрачно улыбаясь.
– Кто...
– ... мы?
– Какой...
– ... смешной!
Они договаривали друг за другом фразы, будто являясь одним целым.
–
– ... с вами давно...
– ... и даже неплохо...
– ... знакомы. – В один голос.
– Неужели вы...
– ... нас не узнаёте? – Снова по одной.
Маги напряжённо следили за близнецами, каким-то шестым чувством понимая, что одно их неверное движение будет им стоить в лучшем случае жизни. О худшем думать не хотелось...
Наконец, кружившие вокруг них подобно левиафанам Леди – именно так и с большой буквы, ибо детьми их назвать не то, что язык, даже мысль не поворачивалась, – остановились и вновь встали перед ними.
– Я – Война. – Девочка в чёрном сделала лёгкий книксен.
– Я – Победа. – Её близнец зеркально повторила действие сестры.
– И мы, – они синхронно окинули магов пронзительным взглядом. – Хотим знать, почему вы решили, что достойны нашего брата?
Наступила тишина, они ждали ответа.
– Брата? – Годрик ощутимо напрягся.
– Он дитя Смерти, значит – член семьи. – Сказала Победа.
– И мы о нём заботимся. – Добавила Война.
– С ним весело.
– Он сумел одержать надо мной верх.
– Он сумел меня удержать.
– Кто вы такие, смертные, раз решили, что вправе пытаться удержать его?
Их слитные не слишком громкие и не слишком тихие голоса пугали намного больше самого страшного крика, сильнее самого пронзительного шёпота.
– Что вы будете делать, если он позволит вам приблизиться к нему?
– Что вы будете делать, если он позволит вам увидеть себя?
– Вы его не знаете!
– Вы его не цените!
– Вам он не нужен!
– Вам он безразличен!
– Уходите!
– Убирайтесь!
– Он наш!
– Мы его не отдадим!
Вокруг мужчин поднялся воздушный вихрь. Завыл шквальный ветер. Они будто стояли в сердце бури. В воздухе уже проносились синие вспышки молний. Магов сбивало с ног.
Когда Слизерин уже думал, что это конец, он неожиданно услышал голос Годрика:
– Нет! Мы не уйдём! Мы от него не откажемся!
– Зачем?
– Почему?
– Что вы будете делать?
– Он вам никто!
– Чужой человек!
– Он уйдёт и не вернётся!
– Вы ему не нужны!
– Он вам не нужен!
Чередование голосов то сливались воедино, то разделялись!
– Нужен! – Голос Годрика окреп и стал твёрд.
– Ты говоришь только за себя? – Сквозь воздушную стену Салазар увидел, как Победа склонила голову набок.
– Нет! – Слова сорвались с губ раньше, чем Слизерин сумел это осознать. – Я не откажусь от него! – Он встал плечом к плечу с Годриком, поднимая, также как и он, палочку, готовясь сражаться, заведомо зная, что в бою против этих противников ни один из них не выстоит.