Версаль под хохлому
Шрифт:
Что ж, пора и мне домой.
Открыв дверь квартиры, я ощутила запах жареного мяса и сглотнула слюну. Пообедать мне сегодня не удалось, но я ведь решила непременно похудеть, поэтому специально не зашла в супермаркет, не купила даже обезжиренный йогурт, намеревалась попить пустой чай, утопить голод в кипятке. Вот не поем пару месяцев и стану стройной, как швабра. А тут упоительный аромат!
Стараясь не дышать, я сбросила уличную обувь и твердо сказала себе: «Татьяна! Ты сейчас быстро принимаешь душ – и в кроватку!»
– Ну наконец-то пришла, –
Я обернулась – из кухни выглядывала соседка.
– Давай скорей, ужин остывает, – распорядилась она.
Мой рот наполнился слюной, а голодный желудок скрутил спазм.
– Жаль, что не придумали таблетки от голода, – выдохнула я. – Как было бы хорошо – слопала одну и сыта по горло.
– Ты чего, Тань? Давно такие пилюли есть, – сообщила Лариса.
– И как они называются? – обрадовалась я. – Только не рассказывай о всяких там «блокаторах аппетита», я перепробовала все, не помогают. На время желание поесть и правда испаряется, но спустя час чувствуешь себя голодной, как аллигатор.
– Не, мои таблеточки супер, тебе понравятся, – пообещала Лара. – Они на кухне тебя поджидают.
Заинтригованная сверх меры, я поспешила за соседкой, увидела за столом Игоряшу с Генашей, на плите сковородку, прикрытую крышкой, не заметила ни малейших признаков упаковки с лекарствами и обратилась к Ларе:
– Ну и где твои пилюли от голода?
Соседка жестом фокусника показала на большое блюдо в центре стола.
– Плиз! Тефтели – самое лучшее и верное средство от разгулявшегося аппетита.
Генаша похлопал рукой по табуретке.
– Садись, Тань. Ларка «ежики» лучше мамы делает.
– Из трех сортов мяса, – объяснила Лариса. – Но никакой свинины, она для печени тяжела. Курятина, индюшатина и телятина смешиваются в равных пропорциях, добавляется белый хлебушек, размоченный в молоке, две столовые ложки сметаны, мелко нарубленная зелень, соль, перец по вкусу. Основной секрет: фарш надо вымешивать, как тесто, десять минут. Потом берем три столовые ложки отварного риса и добавляем щепотку порошка для выпечки, перемешиваем с мясом, формируем шарики, обваливаем их в обычной муке и жарим. Не советую брать готовую панировку, она весь вкус убьет. Для соуса я соединяю десятипроцентную сметану и простую томат-пасту в равных частях. Можно туда жареный лучок кинуть или свежую зелень. Или и то, и другое. Сметану легко заменить сливками. Ну, как?
– Замечательно, – ответила я с набитым ртом.
Лариса с умилением смотрела, как я уничтожаю «ежики» – один, второй, третий... Остановиться удалось лишь на шестом.
– Чайку? – заботливо предложила Лара.
Я кивнула и сделала попытку незаметно расстегнуть юбку.
– Покурить бы, – робко сказал Генаша.
– Еще чего! – сердито воскликнула Лариса. – Не смейте у Тани в квартире пакостничать!
– На лестницу пойдем, – неконфликтно сказал Игоряша.
– Нет, – уперлась Лара, – во двор! Иначе все равно дым в квартиру натянет.
– Это генофон! – возмутился Генаша.
– Геноцид, – как обычно, поправил Игорь и встал из-за стола. – Ладно, брат, поехали вниз.
– Сурово ты с ними, – укорила я Ларису, когда мы остались вдвоем.
–
– Если сейчас не лопну от обжорства, то да, – прошептала я. – Твои тефтели оказались слишком вкусные.
Лариса навалилась грудью на стол.
– Миша две недели назад перешел на новую работу. Место отличное – зарплата выше, соцпакет и всякие приятные мелочи вроде бесплатного чая. Но начальница отдела...
Соседка закатила глаза.
– Жутчайшая бабень! Ругается хуже мужика, требует выполнять ее указания по свистку, не задерживаясь, считает всех парней недоумками. Большей радости для нее нет, как директору предприятия на подчиненного настучать. К женщинам она не приматывается, а вот противоположному полу приходится несладко.
– Обычно наоборот бывает, – удивилась я, – тетки-руководительницы благосклонно относятся к сильной части человечества и выживают из офиса симпатичных девушек, в которых видят соперниц.
– Может, она лесбиянка? – скривилась Лара. – Уж не знаю, чего там у Карины Карловны в башке варится, но на Мишу она конкретно танком поехала. Сделала ему жутко неудобный график работы. А сегодня вызвала вечером и велела: «Поезжайте к шести утра на Курский вокзал и встретьте поезд Уварово—Москва. Надо доставить в офис брумбель».
– Это что такое? – удивилась я.
Лариса почесала кончик носа.
– Вопрос на миллион. Мишаня не знает, поэтому я к тебе и обращаюсь. Одолжи Мише свой джип.
Я сделала стойку.
– С чего ты взяла, что у меня есть такая машина?
Лариса усмехнулась.
– Да ладно тебе! Видела, как ты за рулем «троллейбуса» с мигалкой из подземного паркинга в соседнем доме выруливала.
– Да ну? – пробормотала я.
– Правда, правда, – кивнула Лара. – Я по тротуару шла, услышала шум, увидела, как ворота парковки открылись, и остановилась. Гляжу, джипяра здоровущий выкатывается. А за баранкой ты. Лихо водишь, однако! Газанула, как Шумахер, в левый ряд встроилась и по проспекту рванула. Понимаю, ты не хочешь перед домом тачку светить, но я никому о ней не расскажу. Мишка начальнице ничего сказать не успел, та сразу агрессию выдала: «Вас предупреждали, что нанимают на службу с личной машиной? Вот и доставьте брумбель в полнейшей сохранности». А у Миши малипусенькая малолитражка, трехдверка, старая, как мир, да еще праворульная. Багажник в тачке – почтовая марка не поместится. А Мишка опасается – вдруг тот брумбель здоровущий и не влезет в его микроб? Представляешь, как Карина Карловна отреагирует?
Я попыталась вытащить хвост из западни:
– Джип служебный.
Лара умоляюще сложила руки:
– Танюшенька! Больше попросить некого! Мишаня легко может работы лишиться, у него же испытательный срок. Поезд прикатывает в шесть утра, он успеет автомобиль вернуть.
Поняв, что меня элементарно загнали в угол, я подавила недовольство и сказала примирительно:
– Одолжить рабочую тачку постороннему человеку я не имею права. Пусть Миша завтра в пять пятнадцать ждет меня у подъезда. Надеюсь, рано утром еще не будет пробок и мы успеем на вокзал.