Версальская история
Шрифт:
Она заснула в его объятиях, как только ее голова коснулась подушки. Когда в половине шестого прозвонил будильник, Алекс только перевернулась на другой бок. Она бы определенно проспала, но Куп не без сожаления разбудил ее.
Через полчаса Алекс уже ехала в своем стареньком «Фольксвагене» по направлению к больнице. Она окончательно пришла в себя, но прошедшая ночь по-прежнему казалась ей чудесным сказочным сном. Алекс была готова предположить, что все это произошло не с ней, пока не увидела утренние газеты. Все они, словно сговорившись, опубликовали на первой полосе огромную фотографию, на которой
— Смотри, эта актриса ужасно похожа на тебя! — сказала Алекс одна из сиделок, заглянувшая ей через плечо, пока та в немом изумлении рассматривала снимок. Потом взгляд сиделки упал на подпись под фотографией, и глаза ее удивленно округлились. Александра Мэдисон. Куп забыл сказать репортерам, что она — врач, и Алекс в шутку упрекнула его за это. «Теперь они напишут, что я — просто Александра Мэдисон, — сказала она ему, не подозревая, как близки ее слова к истине. — „Доктор Александра Мэдисон“ смотрелось бы куда внушительнее! Хотя это и не ученое звание, но я горжусь им, и мне хотелось бы, чтобы ты именно так меня представил».
"Я не сказал им, что ты доктор, по одной простой причине, — со смехом парировал Куп. — Если бы репортеры узнали, что ты доктор, уже завтра все газеты писали бы о том, что меня повсюду сопровождает личный врач-геронтолог.
Или того лучше — медсестра психоневрологического профиля".
Как бы там ни было, на фотографиях в газетах Алекс буквально сияла. Куп, державший ее под руку, тоже улыбался, как бы давая всему миру понять: у него все в порядке, он ни от кого не скрывается и наслаждается жизнью. Именно этого он и добивался, и его пресс-атташе, позвонивший на следующий день после церемонии, поздравил его с успехом.
— Отличный ход. Куп, — сказал он. — Не сказав ни слова, ты опроверг все те лживые слухи, которые распускали про тебя эти паршивые газетенки.
И это действительно было так. Одним фактом своего появления на публике с Алекс он напомнил всем любителям дешевых сенсаций, что Купер Уинслоу был и остается всеми признанной знаменитостью и что даже самые респектабельные женщины счастливы в его обществе, даже несмотря на то, что он сделал ребенка какой-то третьеразрядной порноактрисе.
В вечерних выпусках газет их фотографии появились снова, и когда Куп позвонил Алекс в больницу, у него оказалась припасена для нее любопытная новость.
— Мне тут звонили редакторы отделов новостей из самых уважаемых газет страны, — сказал он. — Они хотели узнать, кто ты такая и чем занимаешься.
— И ты сказал им?
— Конечно! Кстати, на этот раз я сообщил им, что ты — доктор. Самый настоящий доктор, без этих дурацких приставок «доктор философии» или «доктор искусств», — с гордостью ответил Куп. — Еще их интересовало, не собираемся ли мы пожениться. Я сказал, что ничего определенного на этот счет сказать пока не могу. Единственное, что я счел возможным довести до их сведения, это то, что ты занимаешь в моей жизни совершенно особое место и что я тебя просто обожаю.
— Что ж, теперь у них есть о чем подумать, — заметила Алекс, отпивая остывший кофе омерзительного вкуса.
К тому моменту, когда Куп позвонил ей, она проработала
— А они не спрашивали тебя насчет Шарлей и ребенка? — поинтересовалась Алекс — она понимала, что Купа волнует эта тема.
— Никто из них об этом даже словом не обмолвился, — ответил он. — Милая, я же тебе сказал, что мне звонили из уважаемых газет.
Сама Шарлей тоже не звонила Куп. Очевидно, она была слишком занята, рассказывая свою историю корреспондентам, однако спустя две недели — в конце первой декады мая, когда Шарлей была примерно на третьем месяце, — Куп о ней все-таки услышал. С ним связался ее адвокат. Шарлей требовала, чтобы он содержал ее на протяжении всего срока беременности. Кроме этого, она готова была начать переговоры относительно размеров алиментов на ребенка и содержания для себя.
— Речь идет о вознаграждении, которое согласно положению о гражданском браке выплачивается женщине с ребенком, если официально не зарегистрированная пара распалась, — уточнил адвокат, когда Куп поинтересовался, с какой стати он должен содержать еще и Шарлей.
— О каком гражданском браке может идти речь, если мы и встречались-то меньше трех недель?! — возмущался Куп, обсуждая положение со своим адвокатом. — Это была заурядная постельная интрижка!
— Все дело в ребенке, — уточнил адвокат. — Закон защищает матерей — любых матерей, поэтому мисс Шарлей вправе выдвигать подобные требования.
Но еще больше возмутило Купа требование содержать Шарлей до рождения ребенка. По словам ее адвоката, она настолько тяжело переносила беременность, что совершенно не могла работать.
— Ну, работать языком она, черт возьми, может! Иначе откуда бы взялись все эти интервью в газетах?! Это не женщина, а какое-то чудовище! — так сказал Куп своему адвокату.
— Молитесь, чтобы ребенок оказался не от вас, мистер Уинслоу. Иначе вы окажетесь в очень непростой ситуации, — ответил тот.
— Неужели нельзя ничего сделать? — заволновался Куп.
— Мы попытаемся, — сказал адвокат. — И вот с чего, по моему глубокому убеждению, следует начать. Вам придется выплачивать мисс Шарлей содержание в период беременности, однако мы будем настаивать, чтобы в обмен на это она приняла на себя обязательство пройти в установленные сроки полное генетическое исследование плода, включая тест ДНК. Кстати, мистер Уинслоу, каковы шансы, что ребенок действительно ваш?
— Я бы сказал, пятьдесят на пятьдесят, — ответил Куп. — Ребенок с равным успехом может быть и от меня, и от кого-то другого. Как правило, я предохраняюсь, но один раз презерватив порвался… — Он пожал плечами. — Все зависит от того, насколько судьба будет ко мне благосклонна. Интересно, на меня уже принимают ставки в Вегасе или нет?