Вершина холма

Шоу Ирвин

– Точность – вежливость князей, – сказал он, – или королей? Вечно путаю. У меня нет знакомых королей, но я знал нескольких весьма непунктуальных князей. Америка сразу завоевала мое сердце полным отсутствием тех и других. – Сидя в кресле, Хеггенер с заметным удовольствием вдыхал горный воздух. – Я очищаю легкие от запаха больницы, – сказал он. – Утром прибыл «мерседес» Евы. Она попросила одного шофера перегнать его сюда из аэропорта Кеннеди, это весьма любезно с ее стороны.

– Из аэропорта Кеннеди? – спросил Майкл.

– Да, она улетела в Австрию.

Хеггенер

говорил небрежным тоном, словно речь шла о том, что его жена отправилась за покупками на Пятую авеню к Саксу.

– Она написала, что больше сюда не вернется. Если я захочу увидеть ее, я должен буду приехать в Австрию.

– Вы поедете?

Хеггенер пожал плечами:

– Наверное. Когда кончится сезон. Снег тает, жены остаются.

Но позже, после нескольких часов активного катания, сидя в кафе за чашкой чая, Хеггенер сказал:

– Если я вернусь в Австрию, я умру. Понимаю, вам это кажется абсурдом, а я человек суеверный, и когда мне снится смерть, она всегда настигает меня где-нибудь в Австрии.

Больше он не возвращался к этой теме. Днем при хорошей погоде они катались на лыжах, а по вечерам играли по маленькой в триктрак, поочередно выигрывая друг у друга. Гульда перестала плакать, два-три раза в неделю они обедали в доме Хеггенера, и Майклу нравилась еда, приготовляемая старой служанкой; в другие дни они посещали бар «У камина», где Андреас восхищался пением Риты и игрой Антуана.

Француз имел весьма болезненный вид, настроение у него было мрачное, так как доктор Бейнс обещал снять гипс только через месяц, и Антуан решил, что Джимми Дэвис подкупил врача, чтобы таким путем задержать пианиста в убогом затхлом местечке, где ему приходилось играть, как он говорил, за корку черствого хлеба. Благодарность не значилась в списке добродетелей Антуана. Майкл понял, что теперь француз нравится ему гораздо меньше, чем прежде. Как-то вечером, перед закрытием бара, когда они остались вдвоем, Антуан с упреком сказал:

– Оказывается, в Нью-Йорке ты виделся со Сьюзен.

– Откуда это тебе известно?

– Я ей позвонил, и она сама мне сказала. И ты не просто с ней виделся. Привратник в ее доме – мой знакомый, я говорил с ним по телефону. Когда я описал твою внешность, он тебя вспомнил. Ты провел у нее почти всю ночь. Надеюсь, ты остался доволен.

– Да, вполне, – рассердился Майкл. – Только тебя это не касается.

– Ты вероломный друг, тебя опасно с кем-либо знакомить, – заявил Антуан. Он поднялся со стула и заковылял прочь из бара.

После этого эпизода при встречах они лишь обменивались сухими кивками.

Шли недели. Близился конец сезона, лицо Хеггенера покрыл бронзовый загар, австриец, к большому удовольствию Майкла, радовался возвращавшемуся здоровью. Майкл сознавал, что для них обоих это было хорошее время, тихое и безмятежное; решение всех проблем откладывалось на будущее, мужчины не говорили о том, что их ждет, они не вспоминали даже о предложении Хеггенера. Если Андреас и страдал из-за отсутствия жены, ему удавалось успешно это скрывать.

Майкл почувствовал –

особенно после того, как старый мистер Ланкастер пригласил Сторза к себе и сообщил ему о закрытии дела, – что теперь в его жизни настал период спокойствия. Выпуская клубы дыма, адвокат сказал, что Барлоу был пойман с поличным двумя агентами, изображавшими из себя мелких торговцев наркотиками; они приобрели у парня героин и тут же его арестовали. В кармане у Барлоу нашли нож-прыгунок, а дома – пару пистолетов. Тщательно все взвесив, адвокатская фирма из Монтпилиера отказалась от иска.

– За все мои труды с вас, мистер Сторз, причитается сто долларов, – сказал Ланкастер.

Майкл с радостью выписал чек, произнеся при этом:

– Что ж, я сэкономил сорок девять тысяч девятьсот долларов.

Вечером того же дня он пообедал в баре с Джимми Дэвисом. На следующее утро, встав с кровати, он, как обычно, посмотрел, какая за окном погода. Валил сильный снег, северо-западный ветер нагнал густую белую пелену. Майкл позвонил Хеггенеру и сказал:

– Сегодня не покатаешься. Разожгите камин и сядьте возле него с хорошей книгой. Я сделаю то же самое.

Он взял из библиотеки Андреаса «Записки Пиквикского клуба», эта книга как нельзя лучше подходила для такой погоды.

Спустившись на завтрак, он встретил в вестибюле Джерри Уильямса.

– Привет, Джерри, – поздоровался с ним Майкл. – Ты пришел сказать мне, что сегодня – идеальный день для полетов?

Джерри усмехнулся:

– Если бы я так сказал, у вас хватило бы безумия мне поверить. Нет, на этот раз другое. Я знаю одного заядлого парашютиста из Ньюбери, он организует в субботу прыжок. Это связано с рекламой каких-то часов. Он хочет сделать впятером звезду. Двое уже есть. Ему нужно найти еще трех человек. Со Свенсоном я уже договорился, вы будете пятым. Я получу за это трехсотдолларовые часы.

– А что получу я? – спросил Майкл.

Уильямc снова усмехнулся, длинные обвислые усы придавали ему зловещий вид.

– Бесплатный полет и благодарность школы «Зеленый орел».

– Ну, ради школы «Зеленый орел» я готов на все, – сказал Майкл.

– Вы это уже доказали, – согласился Уильямc. Майкл задумался. От одних мыслей о прыжке по телу прошла приятная дрожь.

– В какое время?

– В двенадцать. Аэродром Ньюбери. Если снегопад кончится.

– Встретимся на месте, – сказал Майкл.

– Не напивайтесь в пятницу вечером, – посоветовал Уильямc; он поднял воротник и сутулясь вышел на улицу, где неистовствовала метель.

После завтрака Майкл все утро провел за чтением, он блаженствовал в кровати, посмеиваясь время от времени. Он читал «Записки Пиквикского клуба» в школе, но тогда это было просто домашним заданием. Сейчас он получал удовольствие от каждой страницы и удивлялся тому, как долго эта книга остается живой и яркой.

После ленча Майкла потянуло в сон, и он позволил себе вздремнуть. Когда Майкл проснулся, уже стемнело, снег валил по-прежнему. Он зажег свет, взял книгу и уже собрался продолжить чтение, но тут зазвонил телефон. Это был Дейв Калли.