Вершина мира
Шрифт:
– Ну, уж нет! Если сказано - пятнадцать суток, значит пятнадцать суток и не днем меньше. И не смотри на меня так!
– Какая же ты вредная, - скривилась Ника, - ой, а это что? Ужин? Владу, да?
– Да, ужин. Да, Владу.
– А почему ты даешь ему такую гадость?
– сморщила девчонка нос, переливая ложкой жидкую кашу.
– Он же это не ест!
– Он и другое не ест, так что нечего продукты зазря переводить. Но если все же соберется поесть, каша в самый раз будет.
– Что, вообще не ест? Уже десять дней!?
– забеспокоилась она, мигом бросив ложку.
– Аня! Так же нельзя! Ну, так прикажи ему, в конце
– Ника, он именно этого и добивается, - терпеливо пояснила я, - вытянуть меня на разговор. В крайнем случае, на ссору.
– И что ты собираешься делать? Ждать пятнадцатого дня?
– Нет, я ж не изверг какой. Если он сегодня не поест, придется кормить.
– Это как? С ложки что ли, как маленького?
– зафыркала она, очевидно представив себе процесс.
Отрицательно мотнув головой, я с удовольствием посвятила девчонку в секреты подобной процедуры, Ника неодобрительно хмурилась. Закончив красочное повествование, я взялась за поднос, но была вынуждена поставить его на место, заслышав звонок внутренней связи.
– Давай я отнесу, - предложила Ника, - ты пока разговаривать будешь, остынет все.
– Отнеси, - пожала я плечами, выходя из кухни, - только постучать не забудь, мужик все же в непотребном виде.
Ника кивнула и, подхватив поднос, едва не сбила меня с ног.
...Время, казалось, остановилось. Никогда еще у Влада не было столько свободного времени, которое оказалось совершенно нечем занять. Уставая лежать, он вставал и проделывал серию нехитрых упражнений, но выполнять их было все сложнее. Из-за голодовки парень ослаб, а пустой желудок жгло огнем, но он продолжал отказываться от еды, понимая, что если уступит, то потеряет последние крохи уважения к себе.
Аня поняв, что начинать есть, он не собирается, возражать не стала, но вместо привычной еды стала приносить мерзкую овсянку. К вечеру пятого дня голодный Влад уже почти решился отказаться от глупой идеи протеста, поняв, что по собственной воле загоняет себя в угол. Но заглянув в принесенную Аней миску, заполненную на две трети полужидкой сваренной на воде кашей, брезгливо отвернулся, утвердившись в намерении продолжать.
К седьмому дню Влад почувствовал небывалую легкость, и показалось, что краски стали ярче, а стены даже начали испускать легкий приятный свет. Вот и до голодных галлюцинаций дожил, мрачно подумал он и тяжело поднявшись, поплелся к умывальнику напиться. Посмотрев тогда на себя в зеркало, только поморщился. На него смотрел всклоченный голый мужик с осунувшимся лицом, заросшим черной щетиной, под глазом пожелтевший синяк окружающий запекшуюся ниточку ссадины и воспаленными, лихорадочно блестящими от голода глазами. Свят, свят! Таким только детей на ночь стращать!
Ночь. Ночи он ожидал, как приговора, долгую, лениво ползущую и доводящую до исступления. Днем хоть хозяйка заходила, какое ни какое, а развлечение. Ночью голод донимал особенно остро и мужчина, тихонько мыча, качался по матрасу, баюкая ноющий живот. Но, не смотря на все трудности, Влад сдаваться, не желал, решив, во что бы то ни стало, настоять на своем!
Легкий стук и почти сразу по полу прошелся сквозняк от открываемой двери. Влад привычно натянул на голову простыню, не желая видеть хозяйку. Звякнул поставленный на пол поднос. Мужчина напрягся, ожидая, когда хлопнет дверь, и можно
– Ты что это делаешь!? Совсем сдурел!?
– зашипела девчонка, воровато оглядываясь на дверь.
– Мало тебе неприятностей, так ты еще нарываешься?
Памятуя о том, что говорить запрещено, Влад лишь пожал плечами и собирался отвернуться. Но ему не дали. Ника цепко ухватила его за уши и слегка встряхнула.
– Желудок хочешь испортить? Мало тебе болячек? Слушай сюда, олух, если ты сейчас же не возьмешь ложку и не поешь, Анька тебя через трубку накормит! А она это сделает, уж поверь!
Влад дернул головой, стряхивая ее руки, еще одна воспитательница выискалась!
– Ах, ты так!
– шепотом рявкнула девчонка, больно придавив острой коленкой мужское плечо, не позволяя отвернуться.
Сбросить с себя нахалку ничего не стоило, но парень был несколько ошеломлен подобным напором, что замешкался. Нике этого хватило. Не вставая, она перегнулась и, подтянув плошку, зачерпнула полную ложку, с силой ткнув Владу в губы.
– Рот открой, иначе зубы повыбиваю! Ну, живо! Как вы мне надоели, упрямцы, мать вашу!
Дальше Ника выдала матерную тираду, в которой поминала Влада, Аню, генерала и весь полицейский отдел до кучи, сложность их взаимоотношений, как каждого по отдельности, так и всех скопом. Употребленные словарные изыски вызывали уважение, а кое-где и легкую зависть. Одновременно с этим девчонка ловко перехватила Влада за щеки, надавила, оставляя ногтями глубокие ямки, но своего добилась. В приоткрытый рот полилась вязкая каша, попытки сопротивления привели лишь к тому, что ее часть размазалась по щекам и груди. Но цели своей девчонка все же достигла. Владу пришлось проглотить ненавистную еду. Возмущенный подобным насилием мужчина оттолкнул вконец обнаглевшую пиявку и резко сев отодвинулся на дальний конец матраса, принялся, сердито сопя, отряхивать с себя остатки каши. Взбунтовавшийся желудок настоятельно требовал еще.
– Проглотил?
– ничуть не обидевшись, ухмыльнулась она.
– Вот и хорошо. Можешь заканчивать дурить. Теперь в твоем упрямстве нет никакого смысла, раз ты уже ложку съел, так что на - доедай!
– Ника всунула ему в руки плошку.
– Давай, давай, жри, а то опять кормить стану! Потерпи немного, генерал Водопьянова со станции вышвырнул, так что...
– Ника! Что ты там делаешь?
– в голосе Ани звучало раздражение.
– Ничего я не делаю! Чай я развернула, пол вытираю!
– крикнула озорница, вскакивая на ноги, и уже шепотом добавила, - Ты уж извини, но чай тоже придется выпить. Анька через пару дней на дежурство идет, я постараюсь еще заглянуть, в картишки перекинемся.
Подмигнув напоследок вконец ошарашенному парню, выскользнула за дверь.
– И что ты там делала, позволь тебя спросить?
– в Анином голосе позвякивал металл.
– Чай развернула, - словно не замечая надвигающейся бури, ответила девчонка, - пока пол вытирала, новости рассказывала, а что?
– Ника! Я же просила!
– А чего? Пфф! Тоже мне - секрет полишинеля! Тем более, даже осужденным на смерть не возбраняется узнавать новости!
– Ну ты и зараза...
– только и смогла ответить Аня, очевидно, не найдя больше что возразить.