Вершина мира
Шрифт:
Лицо и шею обдало жаркой волной, и Влад, смирившись, безвольно повис. Еще бы не смириться, когда внушение пришлось по свежему рубцу. Аня пригрозила отцу кулаком, но тот ничего не заметил - двери лифта разъехались и генерал двинулся в сторону каюты.
Генерал затащил Влада в комнату и осторожно сгрузил на кровать.
– Ну и тяжел же ты, брат, - отдуваясь, посетовал генерал, потирая плечо, - Ань, может еще, чем помочь?
– Помочь?
– усмехнулась Аня, ее голос отдалился, где-то близко полилась вода.
– А чем ты мне поможешь? Еще раз отшлепаешь его? А у него, между прочим, вся задница в рубцах!
–
– генерал смущенно поскреб затылок.
– Вот тебе и черт, - вздохнула она, появляясь в комнате, - Извини, что накричала, устала я что-то.
– Я понимаю. Ладно, пойдем мы. Мне еще девчонку на ночлег устраивать.
– Ее зовут Ника.
– Я помню, - в голосе генерала сквозила улыбка.
Влад слышал, как хлопнула входная дверь и как Аня ходит по каюте. Он зажмурился и потерся щекой о подушку. Голове было неудобно - под подушкой лежало что-то твердое. Запустив руку под подушку, вытащил мешавшую вещь, с удивлением уставившись на плоскую коробочку с инструментами.
– Ага, значит, вот, чем ты расковырял дверь!
– заметила Аня, появляясь на пороге комнаты.
– Ну, что - позволишь себя раздеть или продолжишь геройствовать?
Влад засопел и отвернулся к стене, понимая, что обижаться не на что. Но обижался. На нее, на себя, на весь мир, черт бы его побрал! За то, что больно, за то, что Аня смотрит на него, прикусывая губу, за то, что тащили до каюты, как куль, а он сделать ничего не мог и еще за то, что та девчонка в лифте криво ухмылялась.
– Вот и хорошо, - спокойно заметила Аня, шумно подтаскивая к кровати стул, будто и не замечая его обиды, - я постараюсь справиться побыстрее.
Звякнули инструменты, и Влад поразился, насколько этот звук стал привычным. Но потом вспомнил, что обижается и недовольно закрыл глаза. За спиной, возилась Аня, хрустела разрываемая упаковка, тихо хлопали вскрываемые крышки. Что она там делает, интересно!? Спина почти успокоилась, и теперь его неудержимо клонило в сон. Влад вздрогнул всем телом, когда обнаженного бока коснулся холодный металл. Аня решила проблему раздевания самым радикальным образом - срезала рубашку. Влад понимал, это делается, чтоб лишний раз его не тревожить, но все равно остро жалел рубашку. Одел-то всего раз!
Аня не соврала - он совсем не почувствовал, когда она снимала марлевую салфетку, зато когда всерьез взялась за раны парень ни раз покрылся липкой испариной прихватывая зубами подушку, прочувствовав каждую ссадину. Закончилась эта экзекуция, как у Ани водится, уколом. Вот не может человек обойтись без колющих предметов!
– Вот и все, - вздохнула она, прилаживая свежую салфетку на его спину, - осталось только тебя покормить...
– Меня не надо кормить!
– оскалился Влад через плечо, напоминая себе сварливую дворнягу, - Я же сказал - я не буду есть!
– Так! Романов Владислав Дмитриевич, мне откровенно наплевать, чего вы хотите, а чего нет!
– вызверилась она, заставляя Влада втянуть голову в плечи. Когда на тебя орут это само по себе неприятно, а уж в его положении и того больше.
– Я устала как собака и мне некогда тебя уговаривать. Имей совесть! Мне поспать надо, у меня дежурство через пять с половиной часов. Я сказала, ты будешь есть и ты будешь! Слышишь меня!?
– Слышу, - прошелестел Влад, изрядно напугавшись ее взрывом.
– Давай, помогу тебе сесть, - вполне спокойно предложила
Пришлось стиснуть зубы и заставить себя привстать, опереться на Анино плечо и усесться на услужливо подсунутую подушку...
Я опустилась на свою кровать и застыла, тупо пялясь в темноту, и долго не могла заставить себя раздеться и лечь. Часы показывали без четверти четыре. Собрав последние силы, я стряхнула оцепенение и, стянув одежду, забралась под одеяло, блаженно вытягивая гудящие ноги. Веки моментально отяжелели и меня начало затягивать в тяжелую дрему.
Меня разбудил Влад, шлепая босыми ногами, он приблизился к моей двери. Постоял немного и отправился обратно. Через некоторое время все повторилось. Я лежала, таращась в темноту ожидая, когда же он найдет свое место под солнцем, ходил он довольно долго, наконец, мне надоело, и я крикнула:
– Ты долго еще будешь шакалить по коридору?
...Всегда удобная кровать показалась доверху набитой иголками. Простыня почему-то постоянно сворачивалась складками, неприятно врезающимися в обнаженное тело. Влад ворочался, пытаясь найти на своей кровати достаточно удобный уголок, в который можно забиться и заснуть. А потом стало холодно. Очень. Он уже и забыл, что бывает так холодно. Влад укутался в одеяло с головой, но холод очень быстро пробрался и туда мешая уснуть. А еще было стыдно за себя. Его словно откинуло на несколько месяцев назад и он, по какому-то даже ему самому непонятному выверту, снова пробовал на крепость нервы хозяйки. Какой, к черту, хозяйки? Аня уже давно перестала быть хозяйкой в привычном смысле этого слова. Перед хозяевами никогда не было стыдно и уж того более, никогда не мучился оттого, что потрепал им нервы. Хотелось ее одобрения и понимания. И, если уж быть честным, восхищения. Поэтому и потащился до каюты пешком, хотя и сомневался, что дойдет. И опять опозорился! Еще и девчонка эта не понятно кто и что, а все туда же - посмеялась...
Влад сел на кровати, подобрав под себя ноги, потер ледяные ступни. Надеясь прогнать пронизывающий холод, поднялся и накрутил терморегулятор до тридцати градусов. Холод не отступал. Холод был везде, от него противно дрожало внутри и сводило пальцы. Уходя, она сказала, что б разбудил ее, если почувствует себя плохо. Он не пойдет ее будить, он дождется утра и вот тогда... С холодом и болью еще можно примириться, перетерпеть, а как быть с совестью, пожирающей изнутри раз за разом напоминающей, что вел себя, как последняя скотина! Он довольно долго просидел в полной темноте, черта с два он будет ждать утра. А что если он уснет и проспит Анин уход на дежурство? И что тогда - еще сутки мучиться совестью? Решившись, он завернулся в одеяло и побрел к ее комнате, справедливо опасаясь, что его вполне могут прогнать. И поделом...
– Я тебя разбудил?
– расстроился он, появляясь на пороге с накинутым на плечи одеялом.
– Почти, но не совсем, - я приподнялась на локте и зажгла ночник, - что опять кошмары снятся? Говорила же - не надо туда ехать.
– Нет, все нормально. Я того... я мириться пришел.
– Мириться?
– протянула я, - Врешь ты все и живешь ты в тумбочке, но все равно, хорошо, что пришел. Так что там с кошмарами?
– Нет никаких кошмаров, - Влад упрямо тряхнул головой.