Вершины держат небо

Михановский Владимир Наумович

Для генерала Матейченкова, который занимался взаимодействием разных родов войск в Чечне, важно было получить подтверждение этого факта на уровне ротного командира.

Мобильный отряд

…Что касается мобильного отряда МВД, где служил старший лейтенант Юрий Иванович Ряшенцев, то он представлял собой важную боевую единицу и был предметом особых забот полпреда. Сюда входили отряды СОБРа и ОМОНа со всей России, от Калининграда до Владивостока. Здесь были представители около

сорока регионов.

Прежде всего, отряд решал задачи сугубо милицейские: к ним относятся, как известно – наведение внутреннего порядка в населенных пунктах, зачистки, дежурства на блокпостах, которые уже установлены, и создание новых.

Этим, однако, дело не исчерпывалось. Когда частям Минобороны приходилось туго, милиционеры, по решению генерала Матейченкова, приходили им на помощь. Бывало, естественно, и наоборот – собственно говоря, именно в этом и состояло взаимодействие, которым руководил полпред президента.

Вот и получается так, что армейские части и милиция воюют плечом к плечу, как говорится, на равных.

Через четыре дня после того, как генерал Матейченков беседовал со старшим лейтенантом Виталием Заврайским, начался штурм Грозного.

Старший лейтенант Юрий Ряшенцев командовал отрядом СОБРа. Несколько передовых частей уже ворвались в город, завязали уличные бои. Впрочем, линию фронта провести было трудно, бой рассыпался на отдельные эпизоды, и Грозный начал напоминать слоеный пирог, где наши подразделения чередовались с боевиками.

Упорное сражение шло не то что за каждую улицу – за каждый дом. По районам, занятым боевиками, непрерывно долбила тяжелая артиллерия, стреляли танки, работала авиация – самолеты и вертолеты.

Командир мобильного отряда МВД, забравшись на площадку старого минарета, смотрел на раскинувшийся внизу город, в котором до сих пор ему не удалось побывать ни разу. Однако карту, врученную ему накануне в главном штабе объединения, он изучил досконально, и теперь легко различал характерные ориентиры – президентский дворец, вокзалы – железнодорожный и автобусный, главные городские артерии, мысленные контуры районов – Старопромысловский, Заводской, Ленинский…

Некоторые кварталы почти целиком были затянуты дымом и взметнувшейся после взрывов пылью, затмившей небеса.

Приказ выступить мог поступить с минуты на минуту, а пока приходилось ждать и наблюдать.

Одно из сражений развернулось неподалеку.

Командир наблюдал, как по кривому кварталу, где закрепились боевики, работает артиллерия. Прямой наводкой бьют тяжелые танки, похожие отсюда на неповоротливых жуков, самозабвенно палят окутанные дымом самоходки.

Вот дым пожарищ прорезала ярчайшая вольтова дуга фиолетового цвета и несколько мгновений не гасла.

– А это что? – спросил военный корреспондент, который всеми правдами и неправдами сумел – единственный из многих – прорваться сюда, в район боевых действий.

Теперь он стоял рядом с командиром мобильного отряда и с неуемным

любопытством вглядывался отсюда в разворачивающуюся перед им картину. Он был в Чечне, как и вообще на войне, первый раз, и даже не осознавал размеров грозящей ему со всех сторон опасности. Может, поэтому и удалось ему сюда пробиться.

Корреспондент почти не отрывался от новенького бинокля и то и дело обращался к командиру с вопросами.

– Дуга, что ли?

– Да.

– Змей Горыныч.

Корреспондент нажал кнопку портативного магнитофона, висящего на ремешке, переброшенном через шею:

– Новый вид орудия?

– Ну, не то, чтобы новый…

– А что это за дуга?

– Распыленное взрывчатое вещество.

– Как оно действует?

Командир посмотрел на настырного молодого человека, который выпаливал вопросы с быстротой скорострельной пушки:

– Не знаешь, как действует взрывчатка?

Потом уловил выражение глаз корреспондента и пояснил:

– Вообще-то Змей Горыныч применяется для того, чтобы прошибать проход в минных заграждениях.

– Хорошо действует?

– Неплохо.

– А разве в городе есть минные заграждения?

– Насколько я могу судить отсюда, на данном участке их нет. Но Горыныч – оружие широкого спектра действия. В частности, оно эффективно в уличных боях, что мы сейчас и наблюдаем.

– А вон там, правее, «Град»?

– Он самый.

– Орет, как корова резаная.

– Реактивные снаряды, им положено.

Про себя корреспондент отметил – для будущего репортажа, – что грозная установка «Град» выпускает по две ракеты с интервалом ровно в одну секунду. Он тут же придумал красивую фразу для репортажа: «Каждый снаряд «Града» подобен павлину, который, распустив по вечереющему небу огненный хвост, стремительно уносится к цели».

Он хотел записать ее на магнитофон, но постеснялся командира и только мысленно повторил, постаравшись запомнить.

– Сколько ракет в машине?

– Сорок.

Оба несколько минут наблюдали, как, отстрелявшись, одна машина уступала место другой, с полным боекомплектом реактивных снарядов. Затем внизу вспыхнула ожесточенная перестрелка. Боевики ожесточенно огрызались, стреляя из каждого оконного проема, из развалин домов, из уцелевших подвалов.

Грохот боя доносился сюда в виде неясного шума.

Рядом вжикнула пуля, сзади послышался звон разбитого стекла.

– Становится горячо, – заметил командир. – Пойдем отсюда, а то погибнем ни за цапову душу.

– Это по нас стреляют?

– Ну, не в церковь же.

– Снайперы?

– Они самые.

– Белые колготки!? – в голосе корреспондента послышался восторг.

– Белые, а может, и черные. Я под юбку не заглядывал. Наслышался, небось? Начитался газеток? Там невесть что брешут. Давай, давай живей сюда, – проговорил начальник, увлекая его на лестницу. – А то будут тебе – только не колготки, а то, что внутри.