Versipellis

Миронова Мирослава

— С этого момента каждый оборотень, пребывающий на службе, будет находиться под постоянным контролем, — кричал в рупор начальник отдела. — Все до единого получат браслет с серебряным кольцом, которое будет смыкаться на ноге каждый раз, если кому-то захочется высунуться из своей конуры или с территории в рабочее время.

— А помимо этого, — зазвучал отдаленно знакомый Аресу бас. — После первого же такого случая провинившийся отправиться под следствие! В родные стены изолятора.

— Подходим по очереди, не толпимся.

— Те, кто сейчас не с нами, получат свой браслет от участкового в течении получаса, так что можете не пытаться никого предупреждать, — хохотнул мужчина.

Арес высунулся

из-за парапета, всматриваясь в лицо говорящего. Фигура человека словно возвышалась над двумя десятками оборотней, стоящими развернутым строем перед ним. И он вспомнил. Вспомнил агента федеральной службы.

В городе…

Вендиго добрался до дома матери, когда утро уже плавно перетекало в день. Она открыла сразу, учуяв энергию сына ещё на лестнице, строгим взглядом осмотрела с ног до головы и втащила в прихожую.

— Ну? И что ты тут делаешь?

— Алексу нужна помощь. Его так облучили, что за всю ночь не смог воплотиться, — хмуро ответил оборотень.

— Тогда понятно, почему я его не чувствовала… — пробормотал Миранда, пробираясь в кладовую.

Она достала оттуда лом и, пройдя в спальню, отогнула им половицу. Из тайника она ловко выудила несколько пластиковых пакетов, едва ли не рвущихся от разноцветных камней. На вопросительный взгляд сына волчица лишь махнула рукой:

— Я свои секреты храню лучше тебя.

Пробежавшись по квартире, она собрала ещё несколько минералов, заряжавшихся силами природы: один был спрятан в раме окна с солнечной стороны, другой — под протекающей ванной в тазике, пару — по цветочным горшкам. Взяв с прикроватной тумбы мягкую игрушку-медвежонка, она распотрошила её, вложив внутрь все найденные амулеты, и затем принялась зашивать. Вендиго лишь молча наблюдал за происходящим. Он помнил, как мама, отыскав его, обожженного и израненного, в канаве, достала лечебные камни из подушки-луны, представлявшей собой криво сшитые круглые лоскуты с торчащими нитками. Эту неприглядную вещицу он сделал сам в первый год на второй ступени адаптации. Тогда они с Алексом ещё учились вместе, а потом брата отобрали на общеобразовательное направление, а его оставили на социальном. Медвежонка Миранда спрятала в сумке и, прокрутив на пальце ключи от квартиры, кивнула на дверь.

В лесу за городом…

Я с трудом смог открыть глаза. Тело покрылось прохладной росой, суставы болели, а голова казалась настолько тяжёлой, что я не нашел в себе сил осмотреться. Единственное, что радовало меня в тот миг — ощущение волчьего тела. Перед мордой все также был валежник и корни дерева. А со спины я вдруг почувствовал чужое дыхание.

— К-кто это? — прошипел я сквозь зубы.

— Живой!

Высокий подростковый лай звоном отозвался в ушах. Волчонок носом стал раскапывать меня от маскировки, сделанной братом.

— Дядя Алекс, вы живы! — торжественно произнес он.

Передо мной возвышался нескладный, с пушащейся шерстью альфа и мой ученик — Хорс. Не стесняясь, он принялся вылизывать мой нос, шею и глаза, не переставая пищать.

— Тише ты, — сказал я, ища в себе силы на продолжение фразы. — Тут была погоня, сейчас могут ходить агенты.

— Не, никого нет. Мой отец со стаей все осмотрели. Но вы не беспокойтесь, мертвых мы не трогали, оставили как есть, — невозмутимо ответил Хорс.

Перед мысленным взором пронеслись обрывки воспоминаний этой ночи: машина, маг и федералы, Вендиго и лопнувшие, одномоментно выпустившие всю свою силу, рубины. А потом был лес, жар, боль, луна и взволнованное лицо брата. Но где он сейчас? Когда вернётся? Как вообще нашел меня? Мама… Ну, конечно, она. Видимо, придется ей искать и вторую пустующую каморку у шахты лифта. Я криво улыбнулся своим мыслям. А подросток-альфа

тем временем старался меня поднять.

— Силенок, не хва… — я закашлялся на полуслове.

Уже бывший, получается, ученик помог мне облокотиться на дерево и я увидел, как к нам шла стая.

В следственном изоляторе…

Арес полз по крыше, медленно переставляя трясущиеся ноги. Хаос вихрем ворвался в мысли, из которых теперь было точно ясно только одно — пути назад нет. Он не мог вернуться на свой пост, потому что сразу будет видно отсутствие на щиколотке браслета, не мог прокрасться мимо вышек, ведь, пока федеральный агент здесь, люди не позволят себе халтуры, а даже если бы у него получилось выбраться за стены изолятора, то он не мог вернуться домой — участковый непременно нагрянул бы, если прямо сейчас не сидел в ожидании его появления. В голове мелькнула ядовитая идея прийти каяться, валяться в ногах у начальника отдела и давить слезы, отказавшись от всех своих планов, только чтобы этот личный кошмар закончился. Но он её отбросил. Безрассудно, почти моментально, вспомнив рыжеволосую женщину из видео и пронзительные голубые глаза с фото в его бумажнике. Оборотень спрыгнул с последней ступени пожарной лестницы и ощутил, что всё его тело онемело, стало ватным. Сжав через плотную ткань формы заряженный обсидиан, он ринулся сквозь двор, прямиком к режимному корпусу. То, что он знал сейчас на сто процентов, так это то, что пока силовики-волки во плаце, большая часть постов пустует.

На ходу он перетрусил все пустые минералы в отдельный пакет и отцепил с ремня связку ключей. Как капитан, он имел право доступа второго уровня, к которому и относился режимный корпус. Последним штрихом был адуляр — лунный камень, ограничивающий его силу, оставляющий в промежуточной форме воплощения: с мохнатым телом, волчьей мордой, но человеческим скелетом и мышцами долго скрываться не получится даже при всем желании. Снять его по уставу можно было только в дежурной на контрольно-пропускном пункте, благодаря отсутствию там амулетов, поддерживающих силу лунного камня. Но Арес знал о лазейке и сейчас был готов даже на самые безумные поступки, лишь бы выбраться на свободу.

Он без проблем прошел в коридор одиночных камер: как и ожидалось, коллег на месте не было, а эта зона и вовсе была его постом на ближайшие десять минут. Пройдя в самый конец, он заглянул сквозь решетчатое окошко внутрь. Там, скрючившись, сидел оборотень. Жалкий, грязный, обессиленный, уже год не видевший света, бывший вожак. Его дела Арес не помнил, вроде как, его доставили из центра для престарелых, но самое важное — его тело не переносило энергии адулярп. Забыв об этой особенности, один из следователей попытался надеть на него амулет, после чего сам же и реанимировал старика. Альфа постучал по решетке, привлекая внимание. Всё-таки изначальный план пригодился, пусть и с другими переменными.

— Чего надо? — крикнул заключённый, не оборачиваясь.

— Мне нужна ваша помощь, — поклонившись, ответил Арес.

Волк поднялся. Если бы хотел, он мог бы быть в любой форме воплощения, ограничений ему никто физически не сумел установить, но, уже как несколько месяцев, его не видели человеком.

— Да? И какая же? — с оскалом спросил он.

— Мне нужно перевоплотиться. Зайти в вашу камеру.

Оборотень молчал, Арес тоже. Решетка была зачарована, об этом знали все — в металл была вплавлена пыль авантюрина, которая растворяла энергию любых, передаваемых через нее, минералов. Но больше никакой магии на дверях камер не было, лишь обычная замочная скважина. Заключённые же сами себя накручивали: сколько альфа был на службе, столько и передавались из уста в уста байки про аметисты, серебро и, Луна его знает, что еще, внутри обычного листа металла.