Вертиго
Шрифт:
Носильщики. Это была еще одна имперская традиция. Восемь разумных, чаще всего мужчины, несли тело покойного на специальном ложе к его могиле. Это было актом уважения к покойному и возвышения его над всеми остальными, показывая, что тот стал ближе к богам, чем к смертным.
Метрах в ста тридцати находился семейный склеп семьи Кройфов. Это также было показателем статуса и родовитости, потому что в такой близи от Мертвого камня могли ставить свои семейные склепы только самые древние и родовитые семьи. А уж на старом кладбище это могли себе позволить только семьи основателей Азарской империи.
Радмир огляделся. Вон там стоит императорская
Дальше, чуть правее в стороне стоял старший сын императора, Прозор. Он уже давно прославился как один из самых искусных воинов империи и к огромной радости большинства аристократов, пошел по военной стезе, не претендуя на трон. Даже сейчас, в свои восемьдесят лет он выглядел сильным и очень опасным. Позади Прозора стояла его семья, дети и даже несколько внуков, из тех, что постарше.
С правой же стороны стоял князь Джоас со своей супругой Искрой. Княгиня Джоас время от времени смотрела в его сторону и разглядывала, а потом переводя взгляд, либо на княгиню Кройф, либо на его мать. Впрочем, за все время его пребывания здесь, на старом кладбище, он ощущал заинтересованные взгляды от многих. Уж слишком было сильно его сходство с князем Джоас, который стоял в парадном мундире, с прямой, как палка, спиной и хмуро слушал речи жреца. Весь его вид говорил о том, что он скорбит о потере своего давнего друга, и Радмир был уверен, что это не игра. Патрик Джоас действительно был сильно расстроен, отголоски его чувств умудрялись долетать и до него сквозь весь непонятный фон эмоций остальных. Это ощущалась так, будто рассеянный свет ручного фонаря пытался пробиться сквозь туманные сумерки.
С другой стороны камня стоял маркиз Рудзав Палнорт со своим сыном Эйриком. В лицо Радмир их не знал, но, когда спросил, княгиня ему сразу же назвала их. Также алв не мог не узнать графа эль Сангри. Отец Кристиана стоял позади маркиза Палнорта, но все же несколько отдельно от остальной массы собравшихся, что показывало его довольно высокое положение в имперском обществе. Его друг был невероятно похож на графа и если бы кто-нибудь увидел их вместе, то никаких сомнений в родстве этих мужчин не возникло бы.
Очнулся он от своих раздумий, когда почувствовал направленный на него требовательный взгляд. Точнее несколько взглядов. На него одновременно смотрели император, князь Джоас и Велислав.
Радмир вопросительно приподнял бровь, но ответила ему мама, слегка сжав его руку, привлекая к себе внимание:
– Они хотят, чтобы ты был одним из восьми носильщиков.
– Что?
– Радмир не поверил в это и с вопросом посмотрел на княгиню, тихо стоящую с другой стороны.
– Это была моя просьба, - Снежана Кройф с надеждой посмотрела в его глаза.
Радмир, не в силах вынести этот умоляющий взгляд, отвернулся к матери в поисках поддержки, но наткнулся на не менее горячую просьбу и в ее глазах. Закрыв глаза на несколько секунд, он глубоко вздохнул, после чего открыл их и лишь молча кивнул, но уже Велиславу, императору и князю Джоас, неотрывно смотревших
– Зовите меня Кир, княгиня, - Радмир продолжил смотреть прямо. Он невольно расправил плечи и старался гордо принимать то внимание, что усилилось после этой короткой сцены.
Уже дважды он оказался на прицеле имперского двора, и если на дне рождении Велислава он был воспринят ими как кто-то не стоящий особого внимания, то сейчас мнение о нем изменилось. Абы кого, в носильщики князю Кройфу, не возьмут.
Когда пришла пора нести тело Казимира Кройфа в семейный склеп, Радмира поставили первым с левого края, отчего от некоторых присутствующих он уловил большое удивление. Еще бы, на этом месте обычно стоял прямой потомок и наследник покойного. Если его родство с князем Джоас уже ни у кого не вызывало сомнений, то вот на Казимира Кройфа он не походил никак. Не было в нем той утонченной красоты черт лица старого князя.
Позади него встал Велислав, как один из тех, в ком текла родственная кровь, после встал неизвестный Радмиру барон и самым последним встал сам император.
С правой же стороны носилок, где обычно стояли близкие друзья, первым встал князь Джоас, отчего все, кто стоял перед ними на пути, могли воочию убедиться в их с Радмиром внешнем сходстве, сравнивая обоих. После встали граф эль Санрги и, к большому его удивлению, маркиз Палнорт, замыкал правый ряд носильщиков еще один неизвестный мужчина, неопределенного возраста. Как понял Радмир, какой-то имперский дворянин и друг детства Казимира Кройфа. Почему позади него не встали другие представители Дома князей Кройф, алв не знал. Возможно, просто не вышли родословной.
Дальше все шло по известному ему сценарию. Они отнесли тело князя в склеп, жрец еще минут десять читал молитвы, которые все больше напоминали Радмиру какой-то боевой эпос, прославляющий славные деяния Варнола и верного слуги его в лице Казимира Кройфа. А после они вернулись в семейный особняк Кройфов.
***
Луна ярко светила, хорошо освещая комнату через большое, от пола до потолка, окно. Ветра на улице не было, но оно все же было закрыто, потому что уже была осень, и целитель, возившийся с ней целый день, боялся, что ее ослабший организм может подхватить простуду.
Дверь комнаты, в которой находилась Власта, приоткрылась и в нее быстро протиснулась Изанами.
Шие удивленно посмотрела на неожиданную посетительницу и еще более неожиданную бутылку вина в ее руке. Вайла выразительно стрельнула глазами на бутыль, потом посмотрела в глаза алви и выразительно приподняла бровь.
– Вот, решила навестить тебя, - ответила на невысказанный вопрос Изанами и плюхнулась на край кровати.
– С вином?
– Озадаченно спросила Власта.
– Это сорокалетний акмус, - Изанами повернула бутылку к окну так, чтобы ей было удобно прочесть надпись на этикетке.
– Он как раз тебе и нужен.