Вертихвостка
Шрифт:
Чак утер пот с лица.
– Ну, хорошо, хорошо, твоя взяла. Чего ты хочешь?
– А кто тебе сказал, что я чего-то хочу?
Он ухмыльнулся.
– Но ведь ты же зачем-то пришла?
Юная особа пожала плечами и вальяжно прошлась по комнате, трогая все подряд.
– По правде говоря, я сама удивляюсь, почему была так мила, что не побежала сразу рассказывать все её мужу, а зачем-то дала тебе возможность... попытаться отговорить меня от этого.
Чак понял, к чему клонит юная шантажистка, и тут же решил, что это достаточно дешевая плата за её молчание.
– Ведь ты моя девочка...
Джуди сердито отстранилась и сказала с вызовом:
– Ты не думай, что это будет так просто. Я не собираюсь прощать тебе твои выходки, пока не позабавлюсь всласть.
– Позабавишься?
– не понял Чак.
Джуди загадочно улыбнулась.
– По высшему классу.
Он покачал головой.
– Не понимаю.
Повернувшись к нему спиной, Джуди медленно подошла к огромной кровати и взглянула на него через плечо. Она улыбалась, но в глазах её виднелся лишь холодный расчет.
– Я заставлю тебя заплатить за каждую обиду по очереди. А начать я советую с хорошего обращения. Исключительно хорошего. Ты по-прежнему не понимаешь?
Чак тяжело вздохнул, когда до него, наконец, дошло. Он с трудом сдерживался, чтобы не подойти и не смазать по физиономии этой маленькой сучке, но подобный шаг был бы ошибкой. Большой ошибкой. Она загнала его в угол, и он это понимал.
Джуди посмотрела на него.
– Ну так что? Выбирай: или я ухожу или остаюсь.
– Остаешься, - проворчал он.
– Добавь "пожалуйста".
– Пожалуйста.
– Теперь все целиком.
Чак заскрипел зубами от злости.
– Пожалуйста, останься, Джуди.
– Вот так-то лучше, - улыбнулась она.
Они помолчали. Чак глубоко вздохнул и, облизнув губы, спросил:
– Что теперь?
Девица притворно опустила глазки.
– Я считаю, надо задернуть шторы. Ведь мы не хотим, чтобы соседи нас увидели, правда?
Чак послушно задернул занавески на окнах, тщетно борясь с охватившим его холодом. Он попытался уговорить себя, что делает это ради Маргарет, защищает её часть, но в глубине души сознавал, что им движет только инстинкт самосохранения. Фараон - это всегда фараон, а патрульный полицейский Ши производил впечатление довольно гнусного типа.
Зашторив последнее окно, он обернулся и увидел, что Джуди смотрит на него с угрюмой решимостью.
– Ну, ладно, что дальше?
– спросил он.
– Что-то ты не особенно горишь желанием, - проворчала она с некоторой обидой.
– А я разве должен?
– С другими обычно случается.
Джуди была права, и он прекрасно это понимал. Заниматься любовью с очень хорошенькой и очень юной девицей вовсе не было мрачной перспективой, но его это сейчас не прельщало. Возможно, проблема была в том, что его вынуждали делать это против своей воли, к тому же выполняя все капризы и прихоти, а может, он не мог отделаться от мысли, что Дженнифер отправилась в город с этим высокопоставленным ловеласом. Неважно почему, но ясно было одно: он ничего не ощущал, ну просто ни черта.
Кажется, Джуди все больше увлекала эта
– Ты можешь начать хорошо обращаться со мной, сняв с меня одежду. Не делай больше ничего, только раздевай, понял? Я тебе скажу, когда можно будет заняться чем-то другим.
Чак пересилил себя и подошел к ней. Стараясь не реагировать на её насмешливую улыбку, он стянул блузку с её высоких торчащих грудей. Джуди лениво приподняла руки, позволяя ему снять её полностью. Он потянулся к застежкам белого бюстгальтера, который едва не лопался, пытаясь удержать внутри бушующую плоть её юных грудей. Освободившись из плена, они гордо прыгнули и задрожали под собственной тяжестью, что вызвало у Джуди хвастливый смешок.
Она нарочно стояла не двигаясь, заставляя его обходить её, чтобы стянуть бретельки с кистей рук. Обнаженная грудь манила чарующей игрой белого с загорелым, а розовые соски призывно подпрыгивали с каждым её вздохом. Кажется, Джуди была так довольна завоеванным вниманием, что старалась выпятить грудь ещё больше, намеренно вдыхая глубже обычного.
Сделав усилие над собой, Чак ещё раз обошел её и нагнулся, чтобы расстегнуть "молнию" на её брючках. Как он и подозревал, трусиков Джуди не носила, и, когда ему открылись во всем блеске её выпуклые ягодицы, самообладание окончательно покинуло его. Теперь он уже не мог отрицать, что и сам увлечен этой странной игрой. Упругое свежее тело, пахнущее цветочным мылом, вызывало в нем дрожь разбуженного желания.
Сняв с неё плоские сандалии, он донизу стянул брючки, обнажив стройные ноги. Джуди стояла перед ним совсем голая, кожа матово блестела под яркой лампой, волосы ласкали гладкую спину, а груди горделиво торчали, словно бросая Чаку задорный вызов. Он чувствовал, как внутри нарастает проклятое вожделение, и сознавал, насколько было бы легче, если бы он мог оставаться безучастным.
– Теперь можешь приготовить мне постель, - властно сказала Джуди. Лицо её полыхало, выдавая удовольствие и возбуждение.
Чак стянул покрывало и взбил подушки.
– Пойдет?
Она наклонила голову, будто не была уверена, что это её устраивает. Чаку хотелось залепить ей оплеуху. Поеживаясь, Джуди залезла в самую середину постели и живописно расположилась там, тщательно проследив, чтобы обе подушки находились у неё под головой, а тело приняло самую удобную позу. Одно колено было приподнято и отведено в сторону, а рука обвила белокурую головку, и все для того, чтобы гордо продемонстрировать ему, от чего он отказывался аж с позапрошлого лета.
– А теперь, если ты не против, я бы выкурила сигаретку.
Чак вытянул одну штуку из пачки.
– Раскури мне её.
Он чиркнул спичкой, сделал затяжку и протянул сигарету ей, стараясь не задерживаться взглядом на бело-загорелых грудях и мягкого светлого пушка внизу впалого живота.
– Что-нибудь еще, ваше высочество?
– спросил он, тщетно пытаясь говорить спокойно.
Улыбаясь влажными от возбуждения губами, Джуди выдохнула дым Чаку в лицо.
– Спасибо, не сейчас. Я думаю, тебе пора тоже скинуть одежку.