Верю Огню
Шрифт:
– Если вы про Медведева, - уточнил Ловчиц, - то Георгиевичем…
– Ну, да, с Георгиевичем, в ваше отсутствие пошептались. Они с Лукьяновым сгоняли в лабораторию, приволокли какие-то хитрые приборы. Леха вон до ночи что-то паял…
Ловчиц допил пиво и поставил, на пол пустую бутылку. Волков говорил что-то еще, а Иван Сергеевич прикурил от не погасшей сигареты другую и погрузился в мысли.
Перед глазами уже стоял аэродром с заказанным в «Белавиа» ИЛом-76 МД. БТРы, команда, полет, высадка. Марш-бросок, бой…
А почему обязательно бой? – Ловчиц
Бойцов, конечно, жалко. А если кто из заложников, или этих, проводников навернется? Придется группу срочно «нычить», да так, что б ни слуху, ни духу. А как их спрячешь на чужой стороне? Хотя, есть, конечно, план «Б», и «В»…
Заложники, загадочная девушка «N». Если с ними что-нибудь случится, все теряет смысл. Да, – вздыхал про себя Ловчиц, – вокруг сплошной туман и какая-то фигня на постном масле. САМ об этом знает, генерал знает, я знаю, да и каждый боец, наверняка, догадывается. И эти – камикадзе тоже! И все равно прут, пусть даже с «гнилой» страховкой в лице Волкова младшего. Она, конечно, не сработает, кто ж ей даст это сделать, но…
Сумасшедшие, все сумасшедшие, да и я тоже. А что, если отступить, подать в отставку? Назначат другого, пошумят, генерала спихнут на пенсию, а эти доморощенные самураи все равно полетят, под моей командой или под командой кого-нибудь еще. А ведь я не отступлю, нет. Что зря столько лет «упирался»? М-да, «упирался». А что дальше? Как там говорил Волков? «Дальше – «майор»? С моей-то работой нынче про «дальше» лучше и не думать.
– …И все жены так, - тихо смеялся Алексей в запале рассказа, - что, скажете, нет? Кого не спросите….
– Подожди, - не дал ему договорить Иван Сергеевич, - не трещи. Вот! Бумажка твоя, правленая генералом. Я тебе скажу откровенно, дело предстоит нешуточное, сам понимаешь, не маленький. Согласны вы с Лукьяновым, спору нет, оформим все, как положено. Сможете, как в той сказке: «и в молоке, и в кипятке…», без конька-горбунка обойтись, быть вам красными молодцами, а нет – голова с плеч». Там, - Иван Сергеевич кивнул вглубь темного коридора, - тем более, что у бандитов сейчас стало модным головы неверным отрезать…
Ты знаешь, лично я даже не представляю, как это дело можно «провернуть», но, одно маленькое «но», может вас немного стимулировать. Если вернетесь вы оттуда, то по квартире и тебе, и Лукьянову генерал обещает твердо. И к этому еще кое-чего. Скажу честно, так обещает он редко, но если уж обещает, то делает. Это, - указал Иван Сергеевич на тонкие строчки, испещрившие лист красными чернилами, - все написано лично им.
Ты, Алексей, из провинции. Не обижайся я, кстати, тоже не местный и потому знаю, что для тебя вопрос о квартире, конечно № 1. Но, отвлекись от этого на секундочку и подумай не только о себе.
Бумажка-то эта не официальная, силы она не имеет. С одной стороны – она, с другой – жена и сын, твоя жизнь.
– Что-то я вас не пойму, - удивился Волков. – То, крутили – вертели, уговаривали, пугали, а то сами же отговариваете?
– Я сам себя не понимаю, - Иван Сергеевич зло выругался. – Не понимаю, нахрена мне это, а уж тебе тем более.
– Не мучайтесь вы попусту, - вдруг переменившись в лице, странным голосом сказал Волков. Ловчицу даже показалось, что в коридоре дохнуло холодным, колючим осенним ветром. – Понимать тут нечего. Мы согласны, и если вам все еще это надо – мы готовы. А «призы» эти, потом, если понадобятся.
– Дело твое, - вздохнул руководитель «Аркана». – Время «пи» отложено. Генерал сейчас на консультациях. Приедет и, вполне возможно, «горнист сыграет «сбор!»». Если понесется эта телега с горы, уже не остановишь. Оба контракта, их копии и эти самописные бумажки останутся здесь в Комитете, понимаешь, о чем это говорит?
– Догадываюсь.
– То-то. – Иван Сергеевич растоптал окурок и тихо бросил Волкову, - иди, отдыхай, экстремал. И подумай, ведь до «сбора», возможно, остались уже даже не часы, а минуты. Сейчас, - Ловчиц нажал подсветку часов, - два, тридцать три…
… - сейчас пять пятьдесят девять. – Ловчиц пребывая в глубокой задумчивости сел на ящик у открытого грузового клапана самолета, но его тут же согнали, а ящик унесли наверх и погрузили в БТР.
«На дорожку» присели прямо на взлетную полосу. Руководитель «Аркана» был зол и хмур:
– Старший группы, - перекрикивал гул турбин Ловчиц, - Медведев Сергей Георгиевич! Соответствующие инструкции и полномочия он имеет, повторяю, что б ни забывались. Все с его разрешения, даже туалет! Никаких трений и самовыпендриваний. С этой минуты, ребята, вы на войне! Вперед!..
Молчаливая, пятнистая команда, рысью взбежала по транспортному трапу, занимая места вокруг стоящего в хвосте самолета БТРа. Переднюю из двух бронемашин продолжали поковать под энергичным руководством Медведева.
Летчики убрали «каблуки» и гигантский дюралевый клапан медленно пополз вверх. Сергей Георгиевич лениво махнул, исчезающему из вида Ловчицу. – Прощай, Ваня, - тихо шепнул старший группы…
Двадцать шестого мая 1999 года, в десять часов пятнадцать минут, в кабинет начальника Заводского РУВД города Минска вошла молодая женщина в светлом плаще и дурном расположении духа.
– Я по личному вопросу, - заявила она с порога, глядя на то, как полковник Найдин сосредоточенно читает какой-то документ.
– По личным вопросам, гражданочка, - не отрываясь от чтения, пробубнил полковник, - по вторникам и четвергам. Сегодня, - добавил он, спокойно переворачивая прочитанный лист, и мельком оглядывая посетительницу, - среда. Приходите завтра, в это же время.
– Нет уж!
– твердо стояла на своем дамочка.
– Вы меня примете сейчас, иначе, я такого шума наделаю!