Весь Дэн Браун в одном томе
Шрифт:
— Вы знаете, чей это дом?
Молодой человек несколько растерянно кивнул:
— Это дом приходского священника. Там же живет и куратор часовни, по совместительству она у нас глава трастового Фонда Рослин. — Он замялся. — И еще она приходится мне бабушкой.
— Ваша бабушка возглавляет Фонд Рослин?
Молодой человек снова кивнул:
— Я живу с ней в этом доме, помогаю приглядывать за часовней, провожу экскурсии. — Он пожал плечами. — Провел здесь всю жизнь. Бабушка вырастила и воспитала меня в этом доме.
Лэнгдона
Лэнгдон взглянул на удалявшуюся фигурку Софи, затем перевел взгляд на шкатулку розового дерева, которую по-прежнему держал в руках. Нет, этого просто быть не может! Он повернулся к молодому человеку:
— Так, вы говорите, у вашей бабушки есть точно такая же шкатулка?
— Да. Просто копия.
— А откуда она у нее?
— Дедушка сделал, специально для нее. Он умер, когда я был еще младенцем, но бабушка его помнит. Много о нем рассказывает. Он был настоящим умельцем. Золотые руки.
Лэнгдон чувствовал, что нащупал какую-то нить.
— Вы сказали, вас воспитала бабушка. Могу ли я спросить, что произошло с вашими родителями?
Похоже, этот вопрос удивил молодого человека.
— Они умерли, когда я был совсем маленьким. В один день с дедом.
Сердце у Лэнгдона бешено забилось.
— В автомобильной катастрофе?
В оливково-зеленых глазах экскурсовода промелькнуло удивление.
— Да. В автокатастрофе. Тогда погибла вся семья. Я потерял деда, родителей и… — Тут он умолк и опустил глаза.
— И сестру, — закончил за него Лэнгдон.
Дом из грубого камня был в точности таким, каким запомнила его Софи. Настала ночь, и дом так и манил уютом и теплом. Из приоткрытой застекленной двери доносился восхитительный запах свежеиспеченного хлеба, в окошках мерцал золотистый свет. Софи приблизилась и вдруг услышала внутри чьи-то сдавленные рыдания.
Заглянув в прихожую, она увидела пожилую женщину. Та стояла спиной к двери, но Софи поняла, что слышала именно ее плач. У женщины были длинные роскошные волосы, в которых серебрилась седина. Софи с замиранием сердца шагнула на крыльцо. Теперь она видела: женщина держит в руках фотографию мужчины в рамочке. Нежно и с грустью поглаживает изображенное там лицо.
И лицо это было так хорошо знакомо Софи! Grand-pere…
Очевидно, женщина услышала печальное известие о его смерти не далее как вчера ночью.
Тут под ногой Софи скрипнула половица, женщина резко обернулась и встретилась глазами с Софи. Та хотела бежать, но ноги не слушались. Женщина лихорадочно переводила взгляд с лица Софи на снимок и обратно. Затем она поставила фотографию на полочку и подошла к двери. Они с Софи стояли и смотрели друг на друга сквозь стеклянную перегородку. Казалось, прошла целая вечность. Неуверенность, удивление,
Она распахнула дверь, выбежала на крыльцо, протянула руки, начала гладить и ощупывать мягкими ладонями лицо Софи. Та стояла точно громом пораженная.
— О, дитя мое… милая моя, родная!
Софи не узнавала ее, но сразу же почувствовала, кто эта женщина. Пыталась что-то сказать, но губы не слушались.
— Софи!.. — зарыдала женщина, покрывая ее поцелуями. Наконец Софи все же удалось выдавить шепотом:
— Но… дедуля, он же говорил, вы все…
— Знаю, знаю. — Обняв Софи за плечи, женщина смотрела на нее такими знакомыми глазами. — Мы с твоим дедушкой были вынуждены говорить много разных ужасных вещей. И делали это лишь потому, что считали: иначе нельзя. Мне так жаль… Но это было ради твоей же безопасности, Принцесса.
Услышав это последнее слово, Софи тут же вспомнила о деде. Долгие годы он называл ее именно так — Принцесса. Казалось, звук его голоса эхом разносится по каменистым склонам, отлетает от стен и башен Рослина. Проникает сквозь землю и гулом отдается в неведомых пустотах.
Женщина продолжала обнимать Софи, слезы градом катились по ее лицу.
— Твой дед так хотел рассказать тебе всю правду! Но потом вы поссорились. Он очень переживал, изо всех сил старался помириться. Ему так много надо было тебе объяснить! Так много объяснить!.. — Она поцеловала Софи в лоб, затем шепнула на ушко: — Больше никаких секретов, Принцесса. Пришла пора узнать всю правду о твоей семье.
Софи с бабушкой сидели на крыльце, плача от радости и переживаний, и тут через лужайку к ним бросился светловолосый молодой человек. В глазах его светилась надежда.
— Софи?..
Софи кивнула, смахнула слезы и поднялась. Лицо молодого человека не было ей знакомо, но, когда они обнялись, она почувствовала, что он всегда был ей родным, что в жилах их бежит одна кровь…
Вскоре и Лэнгдон присоединился к ним. Софи до сих пор не верилось, что лишь вчера она чувствовала себя такой одинокой в огромном мире. И вот теперь в чужой стране, в незнакомом месте, в окружении трех самых близких ей людей она поняла, что наконец обрела настоящий дом.
Глава 105
Ночь опустилась на Рослин.
Лэнгдон в одиночестве стоял на крыльце. И улыбался, прислушиваясь к доносившимся из-за застекленной двери смеху и болтовне. Кружка крепкого бразильского кофе помогла преодолеть навалившуюся сонливость, но он знал — это ненадолго. Слишком уж он устал за последние два дня.
— Вы так тихо от нас ускользнули, — услышал он голос за спиной.
Лэнгдон обернулся. В дверях стояла бабушка Софи, серебристые волосы мерцали в лунном свете. Теперь он знал, что последние двадцать восемь лет она носила имя Мари Шовель.