Весь Дэн Браун в одном томе
Шрифт:
— Но кто ведет эту войну? — спросил Авила. У него все это не укладывалось в голове.
— Посмотрите вашу электронную почту, — ответил Регент.
Авила обнаружил в своем электронном ящике целый пакет конфиденциальных документов, свидетельствующих о том, что против пальмарианской церкви уже больше десяти лет ведется жестокая война. Война, включающая судебные иски, угрозы, граничащие с шантажом, и огромные пожертвования антипальмарианским «наблюдательным» структурам вроде «Поддержки Пальмар-де-Троя» и «Ирландского
Но самое удивительное, что война против пальмарианской церкви направлялась и велась, судя по всему, одним человеком — футурологом Эдмондом Киршем.
Авила был совершенно сбит с толку. Почему Кирш так ополчился именно на пальмариан?
Регент ответил, что никто из приверженцев их церкви — включая самого папу — понятия не имеет, почему Кирш так ненавидит пальмариан. Известно только, что один из самых богатых и влиятельных людей мира не успокоится, пока не уничтожит пальмарианскую церковь.
Регент обратил внимание Авилы на последний документ — копию письма, которое пальмариане получили от «севильского террориста». В первых же строках он называет себя «учеником Кирша». Авиле этого было достаточно. Он в гневе сжал кулаки.
Регент объяснил, почему пальмариане не публиковали эти документы. В последнее время СМИ — по большей части стараниями Кирша — были агрессивно настроены против их церкви. И если бы стало известно, что взрыв в соборе Севильи связан с присутствием пальмариан на службе, это только подлило бы масла в огонь.
У меня больше нет семьи из-за Эдмонда Кирша.
И вот теперь на полутемной витой лестнице Авила смотрел на Роберта Лэнгдона, осознавая: возможно, этому человеку ничего не известно о крестовом походе его друга против пальмарианской церкви. О том, что именно Кирш спровоцировал теракт, в результате которого погибли близкие Авилы.
Не важно, знает он или нет, подумал Авила. Он такой же солдат, как и я. Мы оба в западне, из которой выберется только один. Я выполняю приказ.
Лэнгдон, стоя несколькими ступенями выше, держал пистолет по-дилетантски — обеими руками. Неудачное решение, подумал Авила. Он осторожно передвинул ноги ступенькой ниже и как следует уперся, продолжая смотреть прямо в глаза Лэнгдону.
— Я понимаю, тебе трудно поверить, — говорил Авила, — но моих близких убил Эдмонд Кирш. И вот доказательство.
Авила раскрыл ладонь и показал Лэнгдону татуировку, которая, конечно, ничего не доказывала. Но адмирал достиг желаемого эффекта — Лэнгдон перевел на нее взгляд.
Всего миг, но и его хватило. Авила наклонился вперед и чуть влево, к стене, чтобы уйти с линии огня. Как и предчувствовал адмирал, Лэнгдон выстрелил инстинктивно — нажал на спусковой крючок, прежде чем успел перевести пистолет на сдвинувшуюся мишень. Звук выстрела
Лэнгдон старался прицелиться вновь, но Авила мгновенно бросился на него, на лету схватил за запястья и выбил оружие из рук. Пистолет, лязгая по ступенькам, полетел вниз.
Падая под ноги Лэнгдону, Авила ощутил страшную боль в груди и плече, но выброс адреналина придал ему сил. Адмирал завел руку за спину и вырвал из-под ремня керамический пистолет. Он казался почти невесомым по сравнению с тем, который он забрал у королевского гвардейца.
Авила направил оружие в грудь Лэнгдону и без колебаний нажал на курок.
Пистолет громыхнул, но звук был какой-то странный. Руку обожгло огнем, и Авила понял — ствол разорвало. Невидимое для детекторов керамическое оружие непрочно и рассчитано всего на несколько выстрелов. Авила не знал, куда девалась пуля, но Лэнгдон точно не пострадал. Адмирал отбросил пистолет и ринулся на противника. Они яростно сцепились на ступеньках у опасного низкого бортика внутреннего ограждения лестницы.
Авила не сомневался: теперь победа за ним.
Мы оба безоружны. Но мое положение лучше.
Он успел наметанным глазом оценить глубину центрального колодца лестницы — смертельно опасный обрыв с низеньким бортиком. И теперь подталкивал Лэнгдона к этому обрыву. Адмирал уперся ногой в стену — это дало ему решающее преимущество.
Лэнгдон сопротивлялся изо всех сил, но позиция Авилы была немного выгоднее. Отчаяние и страх в глазах Лэнгдона говорили: он понимает, как закончится поединок.
Роберт Лэнгдон не раз слышал, что в критических ситуациях — когда речь идет о жизни и смерти — человек принимает решения за доли секунды. И теперь под напором силы, которая толкала его к тридцатиметровому обрыву, он понимал, что его сто восемьдесят с лишним сантиметров роста и высоко расположенный центр тяжести тела не оставляют ему никаких шансов. Ему нечего противопоставить Авиле.
Лэнгдон в отчаянии взглянул через плечо. Круглый колодец был узким — меньше метра в диаметре, — но едва ли он там застрянет. Падая, он будет биться о каменные бортики.
Выжить после такого невозможно.
Авила утробно крякнул и поудобнее ухватил Лэнгдона. Дело близилось к развязке. И Лэнгдон понял: есть только один выход.
Не надо сопротивляться, надо поддаться.
Когда Авила попытался чуть приподнять Лэнгдона, он откинулся назад и уперся ногами в лестницу.
В этот миг он словно снова был двадцатилетним студентом в бассейне Принстона и стартовал на «полтиннике» на спине… Спина в воде, ноги согнуты в коленях, живот поджат, все внимание на пистолет стартера…