Весь Дэн Браун в одном томе
Шрифт:
Глава 72
Лэнгдон спустился с лесов и стряхнул попавшую на одежду известь.
— Ничего? — спросила, подойдя к нему, Виттория.
Лэнгдон отрицательно покачал головой.
— Они засунули тело кардинала в багажник.
Лэнгдон взглянул на «альфа-ромео». Оливетти и еще несколько солдат разглядывали лежащую на капоте машины карту.
— Они смотрят, что находится на юго-западе?
— Да. Но никаких церквей в том направлении нет. Самый близкий
Лэнгдон удовлетворенно крякнул. По крайней мере по этому пункту он и главнокомандующий пришли к согласию. Он направился к Оливетти, и солдаты расступились, давая ему пройти.
— Ничего, — поднял глаза коммандер. — Но на плане обозначены не все церкви. Здесь указаны только самые крупные. Всего около пятидесяти.
— Где мы сейчас находимся? — спросил Лэнгдон.
Оливетти показал на пьяцца дель Пополо и провел от нее линию точно на юго-запад. Линия проходила на довольно значительном расстоянии от скопления черных квадратов, обозначавших большие соборы или церкви. К сожалению, самые значительные церкви Рима были и самыми старыми… теми, которые уже должны были существовать в начале семнадцатого века.
— Я должен принимать решение, — сказал Оливетти. — В направлении вы уверены?
Лэнгдон представил ангела, указывающего перстом на юго-запад, еще раз подумал, что времени у них остается в обрез, и произнес:
— Да. Вне всякого сомнения.
Оливетти пожал плечами и еще раз провел пальцем по воображаемой линии на карте. Линия пересекала мост Маргариты, виа Кола ди Рьенцо и, миновав пьяцца Рисорджименто, упиралась прямо в центр площади Святого Петра. Других церквей на ее пути не имелось.
— Но чем вас не устраивает Святой Петр? — спросил один из солдат. Под левым глазом швейцарца виднелся глубокий шрам. — Ведь это тоже церковь.
— Это место должно быть доступно публике, — вздохнул Лэнгдон. — Вряд ли собор сейчас открыт для посетителей.
— Но линия проходит через площадь Святого Петра, — вмешалась Виттория, заглядывая через плечо Лэнгдона. — Площадь бесспорно доступна публике.
Лэнгдон уже успел все взвесить и, не раздумывая, ответил:
— Там нет никаких статуй.
— Но по-моему, в центре площади стоит обелиск.
Она была права. В самом центре площади находился монолит, привезенный из Египта. Высокая пирамида. Какое странное совпадение, подумал он, а вслух, с сомнением покачав головой, произнес:
— Этот обелиск не имеет никакого отношения к Бернини. В Рим его привез Калигула. И с воздухом он никоим образом не связан. Кроме того, здесь возникает еще одно противоречие, — продолжил он. — В четверостишии говорится, что ангелы указывают путь через Рим, площадь же Святого Петра находится не в Риме, а в Ватикане.
— Это зависит
— Не совсем вас понял, — сказал Лэнгдон.
— Вопрос о принадлежности площади постоянно служит яблоком раздора, — продолжил швейцарец. — Большинство карт показывают площадь Святого Петра в пределах границ Ватикана. Но поскольку она находится за чертой стен города-государства, римские чиновники уже много веков утверждают, что площадь является частью Рима.
— Вы, наверное, шутите? — спросил Лэнгдон, никогда не слышавший об этом вековом споре.
— Я упомянул о площади только потому, что коммандер Оливетти и мисс Ветра говорили о скульптуре, имеющей отношение к воздуху.
— И вам известна такая на площади Святого Петра? — не скрывая скептицизма, спросил Лэнгдон.
— Не совсем. Вообще-то это вовсе не скульптура и к делу, видимо, отношения не имеет.
— Но мы все же хотим тебя выслушать, — сказал Оливетти.
— Я знаю о существовании этого изображения потому, что обычно несу службу на площади и знаком с каждым ее уголком.
— Говорите о скульптуре, — остановил его Лэнгдон. — Как она выглядит?
«Неужели у иллюминатов хватило духу поставить второй указатель в самом центре площади, рядом с собором Святого Петра?» — думал он. Ему почему-то начало казаться, что это вполне возможно.
— Я прохожу мимо нее каждый день, — продолжил солдат. — Она находится в центре площади, как раз в том месте, куда указывает линия. Именно поэтому я о ней и подумал. Но, как я сказал, это… не совсем скульптура. Это скорее мраморный блок.
— Блок? — переспросил Оливетти.
— Да, синьор. Мраморный блок, вделанный в мостовую. В основании монолита. Он не похож на другие мраморные основания, поскольку имеет форму эллипса, а не квадрата, как бывает обычно. И на этом мраморе вырезано изображение существа, выдыхающего ветер. — Швейцарец подумал немного и добавил: — Выдыхающего воздух, если использовать более научный термин.
— Рельефное изображение?! — изумленно глядя на солдата, чуть ли не выкрикнул Лэнгдон.
Взгляды всех присутствующих обратились на американца.
— Рельеф, — пояснил ученый, — является одной из разновидностей скульптуры.
Скульптура есть искусство изображения фигур в их полном объеме, а также в форме рельефа… Ему десятки раз приходилось писать на классной доске это определение. Рельеф являет собой двухмерное изображение, хорошим примером которого был профиль Авраама Линкольна на одноцентовой монете. Медальоны Бернини в капелле Киджи могли служить еще одним образчиком этой разновидности ваяния.
— Bassorelivo? — спросил швейцарец, используя итальянский термин.