Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
Чефуик уже устроился на заднем. Дортмундер поспешно спускался по верёвке.
«Ууууу» — начала сирена. Одним прыжком Дортмундер отделился от стены, выпустил верёвку и упал на заднее сидение машины, закричав:
— Поехали!!!
Марч вдавил акселератор.
Завывания сирен неслись со всех сторон. Келп, стоявший с электрическим фонариком около фургона, начал нервно покусывать губы.
Марч включил фары, так как ехал слишком быстро, чтобы пользоваться только светом уличных фонарей. Тюрьма позади казалась
Марч на двух колёсах повернул налево, и теперь перед ним была прямая дорога. Он утопил педаль газа.
На свете есть ещё молочники, которые встают рано утром, чтобы доставить молоко. Один из них, на тележке, спокойно приближался к середине перекрёстка, когда, повернув голову, увидел фары надвигающейся машины. В ужасе он откинулся назад, и ящики с бутылками повалились.
Марч объехал груду битой посуды и озеро молока, как в хорошем слаломе, не снимая ноги с педали газа. Ему предстояло уже скоро тормозить, а стрелка спидометра не перевалила за 150.
Келп не услышал шума мотора — его перекрывал вой сирен.
Но он услышал визг тормозов. Выглянув за угол, он увидел, как появилась с опущенным верхом машина, круто повернула и помчалась вперёд.
Келп включил электрический фонарик и стал размахивать им как сумасшедший. Неужели Марч его не видит?
Марч знал, что делает. В то время, как его пассажиры цеплялись за сиденья и друг друга, он вихрем донёсся до конца квартала, точно направил машину на доски, въехал в фургон и намертво затормозил, остановив машину в пяти сантиметрах от передней перегородки. Потом выключил мотор и фары.
Келп тем временем убрал свой фонарик и быстро затолкал доски в фургон. Когда он захлопнул одну створку двери, протянулись руки, чтобы помочь ему забраться, захлопнулась вторая створка, и фургон был закрыт.
Секунд тридцать в полнейшей темноте слышалось лишь прерывистое дыхание пятерых мужчин. Потом Гринвуд заявил:
— Нужно вернуться. Я забыл зубную щётку.
Все засмеялись, и хотя смех был нервный, атмосфера тем не менее разрядилась. Марч вновь включил фары, потому что наружу, как они убедились, свет не проникал. Все стали пожимать друг другу руки и поздравлять с отлично выполненной работой.
Потом они замолчали и слушали, как мимо проехала полицейская машина с сиреной.
— Мчатся по нашему следу, — сказал Келп, и все опять засмеялись.
Задуманное удалось. Теперь всё было просто. Они просидят в кузове примерно до шести утра. Потом Келп займёт место в кабине и отгонит грузовик через укромные бруклинские закоулки во двор одной школы; «мерседес» выведут из фургона и оставят с ключами в замке зажигания. Грузовик же продолжит свой путь до Манхэттена, в гараж, куда за ним придёт человек майора, чтобы вернуть его в бюро проката.
Все были
В четыре утра Келп заявил:
— Завтра мы отправимся за изумрудом и получим деньги.
— Что ж, можно начать и завтра, — заметил Гринвуд и повернулся к сдававшему Чефуику.
В машине настала тишина.
— Что ты имеешь в виду — «начать завтра»? — наконец спросил Дортмундер.
Гринвуд нервно передёрнул плечами.
— Потому что это будет непросто сделать, — сказал он.
— Почему же? — настаивал Дортмундер.
Гринвуд прочистил горло. Смущённая улыбка играла у него на губах. Он по очереди посмотрел на своих приятелей.
— Потому что я спрятал его в комиссариате полиции, — ответил он.
Фаза Третья
— В комиссариате полиции? — спросил майор Айко, обводя присутствующих недоверчивым взглядом.
Собрались все пятеро: Дортмундер и Келп сидели на своих обычных местах перед письменным столом, Гринвуд, так удачно прошлой ночью бежавший из тюрьмы, расположился между ними в кресле, которое он принёс из другого конца комнаты.
И ещё двое, представленных майору как Роджер Чефуик и Стэн Марч. Часть мозга майора Айко была занята этими двумя. Он с нетерпением ждал окончания встречи, чтобы поскорее приказать составить два новых досье.
Но главная часть мозга майора была полна недоверия.
— В комиссариате полиции? — повторил он блеющим голосом.
— Это там, где я находился, — деликатно напомнил Гринвуд.
— Но вы ведь безусловно могли… В «Колизее»… Где-нибудь…
— Он его проглотил, — сказал Дортмундер.
Майор уставился на Дортмундера, пытаясь понять, что сказал этот человек.
— Прошу прощения?
Ему ответил Гринвуд:
— Когда я понял, что меня поймают, я находился в коридоре. Ни малейшей возможности спрятать что-либо не было. Я даже не мог его бросить. Я не хотел, чтобы камень у меня нашли, и проглотил его.
— Понимаю, — голос Айко звучал неуверенно. Потом он выдавил кривую улыбку. — К счастью для вас, мистер Гринвуд, я безбожник.
— Неужели? — в недоумении, но вежливо поинтересовался Гринвуд.
— В моём племени изумруд «Балабомо» имеет религиозное значение, — пояснил майор. — Но продолжайте. Когда вы снова взяли его в руки?
— Только на следующий день, — ответил Гринвуд. — Я бы предпочёл не останавливаться на этой части истории…
— И всё же, попрошу вас.
— Хорошо. Когда я вновь обрёл изумруд, я был в камере. Вероятно, полиция боялась, что меня сразу же начнут разыскивать соучастники, и на первые два дня меня поместили в вестсайдском комиссариате. Я находился в одной из камер на верхнем этаже.