Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
Завязалась оживленная перепалка, в ходе которой присутствующие увещевали Тома Джимсона не принимать кровавых мер. Все это время Уолли не отрывал глаз от Миртл, словно пытаясь сообщить ей нечто личное, сокровенное. Что именно? Хочет запугать? О чем-то предупредить? Может, ему нужно, чтобы она не говорила остальным, что они уже встречались?
Ради Бога! Миртл вообще не собиралась ничего говорить. Никто из присутствующих не вызывал у нее доверия. Даже Глэдис.
В кухне появились еще трое и потребовали объяснить, что здесь происходит. Им поведали историю
«Да, — подумала Миртл. — Меня похитила самая настоящая банда. Но скажите на милость: что могло привлечь преступное сообщество в Дадсон-Сентр?»
Пришедшая недавно женщина, которая выглядела намного моложе и приветливее Глэдис, сказала:
— Позвоню-ка я Джону. Может, он нам что-то подскажет.
— А мне казалось, что Эл вышел из игры, — заметил Том.
— На чердак ее, — негромко, но внушительно произнес Тайни. — Уолли прав.
С этим мнением согласились все присутствующие — разумеется, за исключением Тома, который заявил напоследок:
— Слушайте меня внимательно. Если она сбежит, я сразу же берусь за динамит. Немедленно.
— Да, конечно, — в один голос отозвались присутствующие и всем скопом повели Миртл вверх по лестнице, нетерпеливо и с легким раздражением размахивая руками.
68
«Главнокомандующий и принцесса не узнали друг друга!»
ПРИНЦЕССА, БЕЗДЕТНАЯ КРЕСТЬЯНКА, ПОХИЩЕННАЯ ЦЫГАНОМ/ЧЕРНЫМ ВОРОНОМ/МЕРЛИНОМ, ДОЛЖНА ИМЕТЬ НА СВОЕМ ТЕЛЕ ОСОБУЮ РОДИНКУ, СКРЫТУЮ В УКРОМНОМ МЕСТЕ
«В настоящей жизни так не бывает. Даже если у нее есть родинка, это не имеет значения, поскольку нет никакого наследства».
ПРИНЦЕССА НАСЛЕДУЕТ ИМУЩЕСТВО СВОЕГО ОТЦА. В РУКАХ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО СОСРЕДОТОЧЕНЫ ГРОМАДНЫЕ ЦЕННОСТИ
«Деньги, зарытые на дне водохранилища. Мне кажется, Том собирается взять их себе. Принцесса в опасности — вот что самое главное».
ДА
«Я взял принцессу под свою защиту».
ЭТО ДОЛГ ГЕРОЯ
«Я принял решение спокойно выждать и посмотреть, что будет дальше. Твои соображения?»
СОГЛАСЕН
69
Дортмундер открыл один глаз и тут же пожалел об этом. Открыл второй, но легче не стало. Он лежал в той же позе на полу в гостиной напротив телеэкрана, с которого облаченная в белый халат Рокуэлл Уэлч вещала что-то о микробиологии.
Затем в его поле зрения появились ноги в старых изношенных коричневых башмаках и линялых джинсах. Взглянув на ноги, Дортмундер осознал, что его разбудил стук открываемой квартирной двери. Затем он вспомнил все остальное: 1) Гаффи, 2) Тома (Тима Джепсона) Джимсона, 3) наручники, 4) пиццу, за которой отправился Гаффи.
— Вот, принес, — раздался откуда-то сверху голос Гаффи.
— Отлично. — Дортмундер приподнялся, опираясь на левую руку. Правая
Гаффи вскрыл пиццу прямо на полу и предупредительно придвинул ее поближе к свободной левой руке Дортмундера.
— Я еще пивка захватил, — сказал он.
— Отлично.
Презрев условности, Гаффи уселся на пол рядом с Дортмундером, и они принялись за пиццу, прихлебывая пиво и наблюдая за Рокуэлл Уэлч, пробиравшейся по чьей-то кровеносной системе. Теперь на ней был гидрокостюм, выгодно подчеркивавший соблазнительные формы, но речь шла по-прежнему о микробиологии.
Несколько минут спустя Гаффи задумчиво произнес:
— Это моя лучшая вечеринка за сорок... сколько же это будет?.. за сорок пять лет, Джон.
— Какая же это вечеринка, Гаффи? Нас ведь только двое, — заметил Дортмундер.
— Для меня два человека — целая толпа, — напомнил Гаффи.
— Понимаю.
Они еще немножко посидели в уютном молчании, а потом, когда на экране появилась рекламная заставка национальной гвардии (уже наступила поздняя ночь, а точнее, раннее утро), Гаффи с сомнением в голосе произнес:
— А может быть, Мэтт?
— Ты так думаешь?
— Не знаю. Давай попробуем.
— Эй, Мэтт! — жизнерадостно заорал Дортмундер, от всей души стараясь потрафить старику. — Что скажешь, Мэтт? Как дела, Мэтт? Эгей, ребята! Посмотрите, кто пришел! Мэтт Гаффи!
Выслушав вопли Дортмундера, Гаффи задумался и сказал, покачивая головой:
— Нет. Вроде не так.
Все дело в том, что нынче вечером Дортмундер, надеясь хоть как-то умиротворить Гаффи и тем самым облегчить режим своего заточения, сказал:
— Нам предстоит просидеть вдвоем по меньшей мере двое суток. Давай хотя бы познакомимся. Меня зовут Джон.
Тут оказалось, что Гаффи не может вспомнить собственного имени.
Впрочем, его нельзя было в этом винить. Уже два десятилетия Гаффи вообще ни с кем не общался, а до того сидел в тюрьме, обитатели которой называли друг друга исключительно по фамилиям, чтобы показать, какие они крутые мужики (невзирая на различные отклонения в сексуальной ориентации). Короче говоря, к Гаффи в последний раз обращались по имени где-то в конце второй мировой войны.
Разумеется, такой провал памяти изрядно встревожил старика, и Дортмундер вызвался помочь ему вспомнить свое имя. И теперь Гаффи проводил время, остававшееся после уроков микробиологии, в размышлениях об именах. Каждый раз, когда ему что-то приходило на ум, Дортмундер пытался применить очередную находку, впрочем, пока безуспешно.
Через несколько минут микробиологический фильм кончился. Со второй попытки Гаффи удалось подняться на ноги, и он принялся щелкать переключателем каналов телевизора, пока на экране вновь не возникла Рокуэлл Уэлч в обличье пещерной женщины, избавлявшем ее от необходимости что-то говорить.