Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— Они ответят мне, — заявил Гаффи. — Я скажу им, что я твой дядюшка, и они мне поверят. А что касается трупа, то, если я оставлю тебя в живых, я не смогу спать целых два-три дня, что остались до телефонного звонка. Я не смогу даже повернуться к тебе спиной, если мне захочется пойти в туалет или куда-нибудь еще. Короче говоря, я так и сделаю, — добавил Гаффи, убедив себя собственными доводами. Во исполнение нового плана он и сказал: — Прощай, Дортмундер.
— Подождите!
— Перестань орать, — раздраженно потребовал Гаффи. — Ты мешаешь мне целиться, и я могу промазать. Послушай, я предлагаю тебе
— Вам нет никакой необходимости меня убивать!
Гаффи понимал, что издеваться над человеком, которого ты собираешься пристрелить, по меньшей мере грешно, и тем не менее он не смог удержаться.
— А что ты сделаешь? Дашь мне честное благородное слово?
— У меня есть наручники!
Гаффи опустил винтовку, невольно заинтригованный словами Дортмундера.
— Наручники? Откуда?
— Достал по случаю, — ответил Дортмундер, слегка пожимая плечами.
— Ты хочешь, чтобы я приковал тебя к кровати?
— Или к дивану в гостиной, — подхватил Дортмундер. — Там удобнее, к тому же я мог бы смотреть телевизор.
Может, это ловушка? Жизненный опыт Гаффи говорил ему, что ловушкой может оказаться все что угодно.
— Где ты их держишь? — спросил он.
Дортмундер ткнул пальцем в сторону комода, стоявшего у стены слева от Гаффи.
— Верхний левый ящик, — сказал он.
Гаффи встал у шкафа спиной к стене и, продолжая следить за Дортмундером, открыл ящик и несколько раз быстро заглянул в него. Чего там только не было! Беззубые расчески соседствовали с непарными запонками, темными очками со сломанными дужками и пустыми тюбиками из-под кремов. Еще здесь валялись медные кастеты, красная маска-домино, маска Микки Мауса, три резиновые перчатки на правую руку, фальшивые усы в пластиковой коробочке, наклеенные на белую картонку, куча жетонов для метро и, как было обещано, хромированные наручники с ключом в замке.
Гаффи одной рукой вытащил наручники — второй рукой он продолжал целиться в Дортмундера — и, положив их на крышку комода, вытащил ключ и спрятал его в карман. Затем он швырнул наручники Дортмундеру и сказал:
— Надевай.
— Послушайте, я только что проснулся. Позвольте мне одеться и сходить в туалет, — попросил тот.
— Минутку, — сказал Гаффи. — Не двигайся.
Дортмундер замер. Гаффи шагнул к двери, вышел за порог, двигаясь спиной вперед, посмотрел налево, на входную дверь, затем направо, в сторону кухни. Оттуда, где он стоял, была видна кухонная плита.
— Хорошо, мистер Дортмундер, — сказал наконец Гаффи. — Я пойду на кухню сварить себе кофе. Но буду за тобой приглядывать. И не дай Бог твоя голова высунется из этой двери раньше, чем я разрешу тебе выйти. Стреляю без предупреждения. Усек?
— Да, конечно, — сказал Дортмундер. — Я сижу здесь и жду ваших указаний.
— Вот и хорошо, — отозвался Гаффи и, пятясь, пошел на кухню. Затем он остановился и нехотя спросил:
— Тебе сварить кофе?
— Да, спасибо.
— Ладно. — Гаффи пошел было дальше, но в этот миг Дортмундер поднял руку, словно школьник, желающий ответить учителю. Гаффи опять остановился. — Чего тебе?
— И, если вас не затруднит, стакан апельсинового сока, — попросил Дортмундер.
67
Поеживаясь
«Когда же ему надоест?» — подумала она. Наконец Даг положил трубку, и тихий звук, доносившийся из соседнего квартала, тотчас прекратился. Даг отвернулся от укрепленного на стене телефона и раздраженно бросил Глэдис, выходившей на кухню в своей матерчатой кепке и куртке на «молнии»:
— Ее никогда не бывает дома!
В ответ Глэдис безразлично пожала плечами, открыла холодильник, вынула банку пива и дернула за кольцо. И в этот самый миг кто-то похлопал Миртл по плечу.
Прикосновение заставило Миртл подпрыгнуть так высоко, что Даг и мамуля, находившиеся в кухне, увидели ее из окна. Опустившись на землю, девушка привалилась спиной к намокшей от дождя стене, словно разбухший от воды стебель растения. С нарастающим страхом она смотрела снизу вверх на стоявшего перед ней снежного человека в желтом плаще и прорезиненной шляпе, придававшими ему сходство с ходячей афишной тумбой. Гигант растопырил ручищи, увенчанные ладонями размером с бейсбольную перчатку, чтобы не дать Миртл сбежать (хотя ослабевшие ноги не смогли бы удержать даже собственный вес девушки, если бы она не прислонилась к стене), затем из его горла вырвался басовитый рык, и наконец он сказал (По-английски! Словно настоящий человек!):
— Вы не очень-то похожи на мальчишку, которому захотелось отлить.
— Нет, я... я... я... я...
Громила поднял руку и помахал ею. Миртл испуганно умолкла.
— «Я, я», — передразнил ее снежный человек. — К чему повторять одно и то же? Может, скажете что-нибудь еще?
Никогда еще Миртл не чувствовала себя такой слабой, хрупкой и беззащитной. Она с трудом выдавила слова, которые, как ей казалось, приличествовали случаю:
— Извините меня.
— Это уже лучше, — сказал гигант. — Очень мило. Это вам зачтется. Однако извинение — еще не объяснение.
Миртл лихорадочно шевелила мозгами, подыскивая фразу, которая могла бы умилостивить чудовище, а оно тем временем заглянуло в окно, вздернуло свои чудовищные брови и, нацелив на Миртл чудовищный палец толщиной с крысиное туловище, спросило, тщательно выговаривая слова:
— Ты его знаешь?
Миртл повернула голову, взглянула вверх и увидела за мокрым от дождя стеклом лицо Дага, который выглядел таким же испуганным, как и она сама. Даг? Испуган? О Господи! Даг судорожно кивнул чудищу, и Миртл оставила свои последние надежды.
— Ну что ж, — сказал монстр, опуская холодный взгляд на девушку. — На улице дождь, крошка. Давай не будем глупить и зайдем в помещение.
— Я хочу домой, — еле слышно отозвалась Миртл.
Вместо ответа страшилище повелительно взмахнуло правой рукой. Растерянная, Миртл сочла за лучшее повиноваться и побрела следом к черному ходу дома, вошла в дверь и наконец оказалась на кухне, где стояли Глэдис и Даг, неодобрительно разглядывая гостью.
Чудище закрыло дверь, и Даг спросил: