Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— Я не хотел давать им возможность нас подорвать.
— Неудобный для нас.
— Я думаю, Энди прав, — сказал Дортмундер. — Мы же не собираемся подложить им бомбу, мы хотим просто поговорить. А для этого много подготовки не нужно.
— Возможно, — сказал Тини. Он похлопал Анну Мари, сидящую справа от него, по руке, от чего она вздрогнула, и сказал:
— Отличный ужин, Анна Мари. Каждое блюдо очень вкусное. Вернусь через пару секунд.
— Хорошо, — ответила она, улыбнувшись ему, придерживая другую руку.
— Было бы здорово, если бы у нас была
— Анна Мари, поделишься рецептом лука в сливках? Это очень вкусно, правда, Тини?
— Да, — подтвердил Тини. И сказал Келпу: — Ручная граната и моток скотча.
Келп посмотрел на него.
— И ты хочешь этим заняться?
— Я уже делал это раньше, — ответил Тини. — Это всегда заставляет людей переходить к плану Б, каждый раз.
— Отлично, супер, — обрадовался Келп. — У тебя есть граната?
— Я знаю, где достать.
— Думаю, я смогу достать нам пару пушек, — добавил Дортмундер.
— Хорошо, — подытожил Келп. — А я утром угоню для нас машину.
— Знаете, — сказала Анна Мари, — беседы за столом во время ужина на День Благодарения в Ланкастере проходили совсем по-другому.
И она счастливая улыбнулась гостям.
9
Перышко знала, что ей осталось терпеть этих клоунов уже недолго. Уже скоро они сделают ее очень, очень богатой, а ей всего-то нужно быть с ними, пока все не закончится. А потом они ей будут не нужны. Но сейчас они все были нужны для дела, она, Фицрой и Ирвин. Поэтому им приходилось держаться вместе: Фицрой со своим гениальным умом, Ирвин, вечно бегающий за ней. Хотя едва ли он хотел овладеть ей, скорее, ее деньгами.
И теперь, когда дедуля Элкорн был в могиле в Квинсе, она была самой нужной из всех троих. До этого Фицрой мог легко поменять её на любую другую индейскую девушку, хотя Перышко идеально подходила для этой работы. А теперь? Теперь им понадобилось бы приложить невероятные усилия, чтобы выкопать еще и третье тело.
Теперь, несмотря на то, что все они были незаменимы, и она стала самым нужным элементом для завершения дела, она могла позволить себе немножечко проявить раздражение, хотя, в основном, она все еще сохраняла спокойствие. Она могла позволить себе слегка повысить голос, спрашивая:
— Рассказать им?
— Это может быть необходимо, Перышко, — сказал Фицрой извиняющимся голосом. — Нам нужно учитывать эту возможность.
Эта беседа началась практически сразу после того, как Фицрой позвонил парню, которого он все же смог отыскать. Все трое сидели в кругу в довольно-таки тесной гостиной их условного штаба, который Фицрой нашел для их дел в Нью-Йорке. Штаб был очень тесным, но они не собирались там задерживаться. Эта была еще одна причина, по которой Перышку было очень трудно сдерживаться. А тут еще и это.
— Мне и так придется с вами делиться, — возмутилась она. — А сколько еще появилось желающих?
— Для начала, Перышко, — сказал Фицрой, — не ты делишься
— Я знаю, что ты гений, — уверила его Перышко, уже не в первый раз. — Я не собираюсь у тебя ничего забирать. Но эти парни. Смысл был в том, чтобы решить с ними вопрос, как с парнями из Невады. На протяжении месяца вы позволяли мне думать, что с ними разобрались. А теперь вдруг мало того, что они живы, так они еще и наши партнеры?
— Ненадолго, — пообещал Ирвин. — Поверь, Перышко, мне эти парни нравятся не больше, чем тебе. На самом деле, — сказал он, касаясь кончиками пальцев своего носа, — у меня даже больше причин их не любить. Но, думаю, Фицрой, пожалуй, прав.
— Спасибо, Ирвин, — поблагодарил Фицрой практически без иронии.
— С этими ребятами оказалось не так просто, как с теми, что из Невады, — продолжил Ирвин. — Тем не менее, они живы, они знают об обмене, и, если мы их оставим в стороне от дела, когда информация появится в газетах и на телевидении, они могут создать нам проблемы.
— Как минимум, — подтвердил Фицрой.
— Вот. Если мы дадим им доступ к делу, рано или поздно они получат свою пулю в лоб.
— Ты уже пытался, — подколола его Перышко. — Той ночью, когда они работали.
— Мы их недооценили, — сказал Фицрой. — Боюсь, я вынужден это признать. Это полностью моя вина, и я…
— Ладно, ладно, — перебила его Перышко. — Я не собираюсь играть в игру «Кто облажался?». Значит, завтра мы с ними встретимся. Встречаемся тут?
— Почему бы и нет, — ответил Фицрой. — Это самый простой вариант.
— Я могу тут все заминировать, — сказал Ирвин. — Тогда сможем сразу же от них избавиться.
Перышко возмутилась:
— Что? Ты хочешь здесь все взорвать? Здесь все мои вещи!
— Нет, нет, нет, — переубедил ее Ирвин. — Не все взорвать. Маленький взрыв. Если все пойдет по плану, всего-то нужно будет отмыть кровь в некоторых местах.
— Только, чтобы мне не нужно было перетаскивать все вещи, — твердо заявила Перышко.
10
Утром Дортмундер прошел по Девятнадцатой улице, вышел на Третью авеню и остановился ждать на углу. На улице было полно пешеходов, а уже спустя три минуты внизу по Третьей авеню звуковая волна прижала пешеходов к краям тротуаров, образуя V-образный след, как на воде после моторной лодки. Дотмундер знал, что это был Тини. Он повернулся, ища глазами новенькую машину с номерами медработника.
Энди Келп всегда брал докторские машины, когда речь шла о путешествии. По его теории, доктора, часто соприкасающиеся с намеками смерти, всегда стараются компенсировать это в материальном плане, включая хорошие машины. «Я доверяю врачам, — часто говорил Келп, — когда речь идет о выборе машины».
Не увидев ни Вольво, ни Линкольн с медицинскими номерами, Дортмундер обернулся и увидел Тини. Он был одет в огромное серо-оливковое шерстяное пальто, которое делало его похожим на целый взвод во время первой мировой. Но что это за розовые нейлоновые ремни, идущие через плечи к подмышкам?