Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— И это все? Просто одна вещь повлекла за собой другую?
— По крайней мере, это так выглядит, — ответил Келп. — А еще, если ты помнишь, мы оба хотели выяснить, что эти трое задумали, и что хорошего может быть там для нас…
— Для меня в таких вещах всегда есть что-то хорошее, — пробубнел Тини.
— Вот, правильно. Спасибо, Тини, — поблагодарил Келп. А Дортмундеру он сказал: — А потом к нам присоединился Тини, а когда Тини с нами, значит мы всегда в плюсе.
— Хотя иногда, — сказал Тини, — этот плюс гораздо меньше, чем я рассчитывал. Но я тебя прощаю, Дортмундер. Я всегда тебя прощаю…
— Спасибо, Тини.
— … потому что с тобой весело, —
— И не забудь про транспорт, — напомнил Келп.
— Я только собирался сказать, — сказал Тини, — с учетом, что нам пора бы уже наведаться в «Фо уиндс» и посмотреть, как идут дела у этих балаболов.
— Отлично, — согласился Дортмундер, — заодно и посмотрим, где могут пригодиться мои таланты.
Тини тяжело поднялся на ноги, и диван скрипнул в знак облегчения.
— И мои, — добавил он.
Снег падал не всю ночь, но ветер засыпал джип холодными искрящимися снежными хлопьями, что придало ему новый, вполне привлекательный оттенок. Сейчас он был блестяще-черным, с массачусетскими номерами, уже, правда, без отметки медработника, но выглядели они вполне правдоподобно, чтобы пройти компьютерную проверку полицейского. Когда парни очистили перчатками снег со стекол, Тини сказал:
— Знаешь, Дортмундер, а со временем ведь теряешь хватку. Почему бы тебе не украсть целый округ?
— И что я с ним буду делать?
— Передвинешь его на юг, — предложил Тини.
13
Перышко не хотела, чтобы ее ассоциировали с этими людьми, чтобы кому-то даже идея такая в голову пришла, на случай, если в будущем она захочет от них отделиться. Поэтому она заставила Фицроя переписать дом на колесах на нее, чтобы это выглядело более или менее легально. Она также отказалась ездить с кемпинга «Уисперинг пайнс» в «Фо уиндс» на такси, она даже запретила Фицрою и Ирвину к ней приезжать, — они всегда ездили вместе, настолько они доверяли друг другу — чтобы забрать ее. Сначала они договаривались о времени, потом она ехала на дешевом такси до Платтсбурга, к супермаркету, где ее ждали Фицрой и Ирвин. Они встречались, обсуждали все, что нужно, потом отвозили ее обратно к супермаркету, где она покупала грейпфруты и шведский хлеб, иногда и другие необходимые мелочи, потом она вызывала такси и ехала обратно на кемпинг.
Сегодня все шло по той же схеме. Таксист привез ее к супермаркету. Она зашла через автоматическую дверь, развернулась, вышла через ту же дверь и увидела Ирвина и Фицроя в Вояджере, который перестал хорошо ездить с тех пор, как Ирвин завел ее без ключа (о чем она не знала, до недавних пор).
Ирвин был всегда за рулем, Фицрой сбоку, а она ехала сзади. Когда она села в машину и захлопнула дверь, она спросила:
— Вы его отправили?
Ирвин ехал вдоль Платтсбурга к дороге номер 9, которая в свою очередь вела на юг к «Фо уиндс». Фицрой ответил Перышку:
— Уже сегодня они его прочтут.
— И даже успеют сменить штаны, — прокомментировал Ирвин.
— Хорошо, — сказала Перышко, имея в виду доставку письма, а не факт того, что управляющие казино будут менять штаны. На самом деле, когда процесс уже был запущен, она слегка нервничала.
Она не привыкла к приступам тревоги, они просто не
Для начала, она точно не рассчитывала на Фицроя и Ирвина, но она сейчас была с ними тесно связана, однако она явно не разделяла их высокого мнения о самих себе, особенно после того, как объявилась эта троица.
Поначалу Фицрой казался очень умным парнем. Он встретился с ней в Рено, где она работала дилером в одном из небольших казино — семейный бизнес, очень плохие чаевые — и после нескольких вербальных па, во время которых она так и не смогла понять, что он задумал, он представил ее Ирвину и рассказал ей весь план.
Кто знал, что быть коренной индианкой так выгодно? За такие деньги можно было бы даже смириться со статусом коренной американки (что было бы уже даже слишком), услышав это от тех же клоунов, кто бесконечно треплется о бортпроводниках, дневных телевизионных спектаклях и боязни высоты.
Перышко поняла с самого начала: чтобы схема сработала, им нужна чистокровная индианка, но совершенно необязательно, что им была нужна именно она. В долинах было полно Навахо, Хопи и Апачи, у которых были уже похороненные дедушки. Поэтому она сконцентрировала свое внимание на том, чтобы стать самой подходящей индианкой для них до тех пор, пока не начнется игра.
И вот игра началась. Письмо с ее подписью уже отправлено; в нем указано ее нынешнее местоположение, рассказывается ее история. Взлетит ли этот самолет, полный надежды? Или Фицрой и Ирвин забыли что-то рассказать, что-то, что подкрадется сзади и в самый неожиданный момент схватит за мягкое место?
Энди, Джон и Тини сильно пошатнули ее веру в Фицроя и Ирвина. До тех пор она чувствовала себя в безопасности в их, казалось, надежных руках. Ей казалось, что они очень умные и мужественные, она была уверена, что ничто не сможет помешать им на их пути. Например, они знали, что их план не сработает, если хотя бы один посторонний человек будет о нем знать, поэтому такие посторонние люди, как парни из Невады, не должны были остаться живыми свидетелями. Перышко никогда никого не убивала, и этих двоих парней она тоже не убивала и даже не присутствовала, когда это происходило, но их убийство подразумевалось как факт. Парочка пьяниц-неудачников, с ними легче было справиться. А с учетом, что ей не нужно было за этим наблюдать, не было вообще никаких проблем.
Но теперь эти трое. Их появление было достаточно нелепым, но, в общем-то, в этом были свои плюсы, о которых Перышко не знала. Они никогда не встречала таких людей, и, казалось, что самой значимой чертой было то, что они никогда не волновались. Хотя Джон всегда выглядел взволнованным — что было очевидно — но это беспокойство никогда им не мешало в работе, и это было важно.
А Тини со своей ручной гранатой надолго запечатлелся в памяти.
Пока они ехали, Перышко задумалась, глядя на озеро Шамплейн, серое и холодное, слева от дороги. Потом она сказала: