Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
Миновав распахнутые металлические ворота, Дортмундер спросил:
— Когда типография не работает, их закрывают?
— Еще и запирают, — ответил Куэрк. — Но замки — это по моей части, помните? С воротами я разберусь до того, как мы возьмем грузовик. Оставлю их закрытыми, но не запертыми.
«И если кто-то случайно окажется на дороге, — подумал Дортмундер, — закрытые ворота не позволят ему увидеть горящий на территории типографии свет».
За воротами их глазам открылись несколько низких зданий с металлическими гофрированными стенами, выкрашенными в кремовый
Прямо перед ними находилась широкая разгрузочная площадка. Несколько ворот в дальней стене вели в темные, глубокие, высокие складские помещения. Один грузовик, размером поменьше того, что привез бумагу, приткнулся задним бортом к разгрузочной платформе, трое рабочих выгружали из него какие-то коробки, тогда как водитель наблюдал, привалившись к борту. На бетонном полу разгрузочной платформы лежали огромные рулоны бумаги.
— Моя сегодняшняя работа, — указал на рулоны Куэрк.
— Этот водитель неплохо устроился, — заметил Дортмундер. — А где прессы?
— Везде. — Куэрк широким жестом обвел весь комплекс. — Тот, что нам нужен, справа от нас. Мы сможем припарковаться прямо здесь, а провода протянем через окно.
— Охранная сигнализация? — спросил Келп.
— У меня есть ключи от всего, — ответил Куэрк. — Я изучил это место. Могу попасть куда угодно, никто не заметит. — Здесь, на своей территории, он держался гораздо увереннее и в куда меньшей степени напоминал перепуганного кролика.
— Что ж, мне представляется, это реальный вариант, — заметил Келп.
Куэрк повернулся к Дортмундеру.
— А ты что скажешь?
— Может получиться.
— Мне нравится ваш энтузиазм. Как насчет того, чтобы провернуть все на следующей неделе?
— У меня есть вопрос, — сказал Дортмундер. — Насчет оплаты.
— В каком смысле?
— Когда мы получим деньги?
— Не понял.
Дортмундер указал на здание справа от них.
— Отсюда мы уедем с сиапами. Деньги мы получим от Родриго.
— Точно, — кивнул Куэрк.
— Как? Когда?
— Ну, сначала сиапы должны попасть в Гуэрреру, — ответил Куэрк. — Потом Родриго обменяет их на доллары и привезет нам нашу долю.
— А если не привезет? — спросил Дортмундер.
— Послушай, я доверяю Родриго. Он все сделает, как надо.
— У меня такой уверенности нет, — покачал головой Дортмундер.
Куэрк вновь посмотрел на часы. Похоже, ему не терпелось приступить к работе.
— Я с ним свяжусь. Мы договоримся о гарантиях. Я смогу приехать в город в субботу. Мы встретимся и все обсудим. Может, у тебя?
— В три часа, — ответил Дортмундер, которому не хотелось угощать всех ленчем.
— К тому времени мы все утрясем. Послушайте, мне пора садиться на мой погрузчик. Не хочу, чтобы меня уволили перед самым отпуском.
Куэрк попрощался
— Я об этом думал, — ответил Дортмундер. — А может, одному из нас придется поехать туда.
— В Гуэрреру? — изумился Келп. — Ты хочешь там побывать?
— Нет, — ответил Дортмундер. — Я же сказал, «одному из нас».
— Давай подождем до субботы. Послушаем Куэрка. — Они повернули к перекрестку. — Я заглянул в «Семь лиг».
— И что?
— Ее зовут Джанет Туилли. Властная женщина, и у нее фингал под глазом.
— Да? — теперь удивился Дортмундер. — Куэрк вроде бы не из таких.
— Нет, не из таких. Думаю, нам надо разобраться, а нет ли еще и мистера Туилли.
13
Смена Роджера Туилли, монтера «Дэрби телефон-и-электроникс», каждый день заканчивалась в четыре пополудни, за час до того, как Джанет закрывала свое туристическое бюро, что его вполне устраивало. У него был целый час, чтобы послушать записи за день.
Энергичного, сухопарого, с выдубленным солнцем и ветром лицом Туилли коллеги по работе полагали своим парнем, который предпочитал молчать, а не говорить. А вот если бы он озвучил свои мысли, чего делать не собирался, то мнение о нем изменилось бы кардинально, потому что Туилли их всех презирал и никому не доверял. Собственно, Туилли презирал всех, кого знал, и не доверял никому из своих знакомых. Да и во всем мире, по его убеждению, не было людей, достойных доверия. Все они заслуживали исключительно презрения. Отсюда и взялись пленки.
Будучи монтером телефонной компании, зачастую работая в одиночестве и испытывая страсть ко всяким электронным устройствам, которые так хорошо совмещались с телефонными линиями, Туилли установил «жучки» на телефонах тех людей, разговоры которых хотел прослушать. Прежде всего, на телефонах матери, Джанет и полдюжины родственников и друзей, проживавших в Сикаморе и окрестностях. «Жучки» активировались голосом, пленки находились в его «кабинете» в подвале, и Джанет знала, что лучше туда не соваться. Если, конечно, не хотела нарваться на неприятности.
Каждый день, скинув темно-синий комбинезон «Дэрби телефон» и открыв банку пива, Туилли спускался вниз и слушал, что говорили эти люди. Он знал, что некоторые плетут против него сети заговора, мать, скажем, и Джанет, но пока еще не мог их поймать. Однако не сомневался, что это всего лишь вопрос времени. Рано или поздно они собственным ртом подпишут себе приговор.
Такое поведение Туилли, несомненно, объяснялось многими причинами. Одна состояла в том, что его отец ушел из семьи, когда мальчику только-только исполнилось шесть лет. Этого предательства он так и не смог пережить. Вторая состояла в том, что мать после ухода отца, лет десять или более того, постоянно меняла мужчин. Стоит упомянуть чуть ли не первую любовь, Рене, которая публично унизила его в седьмом классе. Так или иначе, но Туилли был говнюком.