Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Стилгар, окруженный личными бойцами, стоял у противоположной стены, сохраняя молчаливое достоинство.
Нам никак нельзя потерять этого человека, подумала Джессика. План Пауля должен удаться. Иначе… иначе нас ждет огромная трагедия.
Она молча спустилась с подиума, прошла мимо Стилгара, не глядя на него, и приблизилась к Паулю. Фримены один за другим замолкали, расступаясь перед ней.
Она понимала, что это молчание — знак почтительного страха перед Преподобной Матерью. Но в этом молчании был и невысказанный
Молодежь при ее приближении отошла в стороны, образовав свободное пространство вокруг Пауля, и это новое к нему отношение опять обеспокоило ее. «Все, кто ниже тебя, неизбежно завидуют твоему положению» — это была аксиома Бене Гессерит. Но ни на одном лице не было и тени зависти. Ореол религиозного почитания удерживал людей в некотором отдалении. И она вспомнила другую аксиому: «Пророки редко умирают своей смертью…»
Пауль посмотрел на нее.
— Время настало, — произнесла Джессика, подавая ему цилиндрик с сообщением.
Один из тех отошедших было парней набрался духу и, взглянув на Стилгара, обратился к Паулю:
— Это точно, время настало. Наконец-то. Ты думаешь вызвать его? Люди могут подумать, что ты трус… если…
— Кто тут сказал слово «трус»?! — рявкнул Пауль, и рука его легла на рукоять криса.
Напряженное молчание опустилось на группу молодежи, затем разлилось по всей пещере.
— Надо кое-что сделать, — решительно сказал Пауль. Говоривший отшатнулся. Пауль, раздвигая толпу, подошел к подиуму, легко вскочил на него, повернулся к фрименам и, призывая к тишине, поднял руку.
— Так сделай, сделай! — крикнули из толпы. Этот выкрик вызвал ропот и перешептывание. Пауль дождался тишины — она наступила не сразу, в толпе покашливали, шаркали ногами… Наконец все стихло. Пауль опустил руку и заговорил так, что звук отдавался по всей пещере:
— Вы устали ждать.
Ему вновь пришлось дожидаться, когда стихнут возбужденные возгласы.
Да, они действительно устали ждать, подумал Пауль. Он покачал на ладони цилиндрик, думая о том, что содержит в себе этот невинный с виду предмет. Джессика уже показала ему сообщение и рассказала, как его перехватили у харконненского курьера. А сообщеньице-то было ясным, Раббана предоставляли самому себе. Он не мог отныне рассчитывать ни на помощь, ни на подкрепления!
Пауль возвысил голос:
— Вы думаете: вот пришло время, когда я должен вызвать Стилгара на бой и сменить его во главе наших войск!
Прежде чем кто-либо успел ответить ему, Пауль яростно закричал:
— По-вашему, Лисан аль-Гаиб настолько глуп?!
Наступила ошеломленная тишина.
Он принимает роль религиозного вождя, подумала Джессика. Да, ему придется сделать это.
— Но таков обычай! — выкрикнул кто-то.
Пауль сухо ответил, прощупывая эмоциональный настрой толпы:
— Обычаи меняются.
Из угла донесся сердитый крик:
— Мы сами решим, что нам менять!
Послышался одобрительный гул — многие в толпе соглашались с крикнувшим.
— Как хотите, — ответил Пауль.
И Джессика услышала,
— Вы скажете все, что хотите, — объявил Пауль. — Но сначала буду говорить я — а вы меня выслушаете.
Стилгар с бесстрастным лицом прошел к ним вдоль подиума.
— Это ведь тоже обычай, — сказал он. — На Совете может быть выслушан любой фримен. А Пауль Муад'Диб — фримен!
— Благо племени — прежде всего, так? — спросил Пауль.
Стилгар ответил все тем же ровным голосом и с тем же достоинством:
— Конечно. Им мы выверяем каждый свой шаг.
— Хорошо… — протянул Пауль. — Если так, ответьте: кто командует бойцами нашего племени? И кто правит всеми племенами, всеми бойцами — через инструкторов, которых мы обучили приемам колдовского боя?
Пауль помедлил немного, оглядывая толпу, но никто ему не ответил. Наконец он продолжил:
— Может быть, ими распоряжается Стилгар?.. Но он сам отрицает это. Тогда, может, это я? Сам Стилгар порой исполняет мои приказы, и старейшины, мудрейшие из мудрых, прислушиваются ко мне на Совете!
В толпе зашевелились — но опять никто не ответил.
— Так. Тогда, может быть, правит моя мать? — Пауль указал на Джессику, стоявшую в черном церемониальном одеянии у края подиума. — И Стилгар, и все другие вожди спрашивают ее совета почти по всякому важному делу. И вам всем это известно. Но странствует ли Преподобная Мать в песках? Водит ли она воинов в раззию на Харконненов?
Большинство фрименов, кого мог видеть Пауль, задумались, наморщив лбы; но многие еще роптали.
Ох, с огнем он играет — очень уж опасный способ выбрал! — с беспокойством подумала Джессика. Впрочем, она помнила о цилиндрике и значении заключенного в нем послания. И, конечно, она понимала, чего добивается Пауль: дойти до самых корней неуверенности, уничтожить их, и тогда все прочее последует само собой.
— Итак, никто не желает признавать вождя без вызова и поединка? — продолжал между тем Пауль.
— Обычай такой! — снова крикнул кто-то.
— Хорошо, но какова наша цель? — спросил Пауль. — Сбросить Раббана, это харконненское чудовище, и превратить планету в место, где мы и наши семьи благоденствовали бы среди изобилия воды? Это наша цель — да или нет?
— Так вот по цели же и средства — цель трудная, и средства суровые! — ответил голос из толпы.
— Неужели ты привык ломать свой нож перед боем? — осадил его Пауль. — То, что я сейчас скажу, — факт, а не хвастовство и не вызов: среди вас никто, и Стилгар в том числе, не выстоит против меня в поединке. Стилгар это сам признал. Он это знает — как и каждый из вас.
В толпе опять заворчали.
— Многие из вас встречались со мной в учебном бою, — указал Пауль. — Так что вы знаете, что я не хвастаю зря. Я говорю это потому, что все мы знаем — это правда, и я был бы глупцом, если бы не видел, что это так. Ведь я начал учиться этому колдовскому бою куда раньше, чем вы, а учителя мои были куда крепче любых бойцов, с которыми вы сталкивались. Как бы иначе, вы думаете, я одолел Джамиса? Ведь тогда я был в возрасте, в котором ваши мальчишки все еще сражаются лишь в играх!