Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция

Герберт Фрэнк Патрик

— Да, в общем, но еще больше — неосязаемые причины. Передай в центр, Коротышка. Я хочу, чтобы снабжение фермы было взято под контроль. Какое количество продуктов и прочее. Осторожно, но досконально.

— Я займусь этим. Вы хотите, чтобы я поручил это дело ДТ?

— Нет. Пошли Ника. Я хочу оценить, на сколько людей рассчитаны продукты.

— О’кей. Шеф сказал вам об алмазах для бурения?

— Да. Они были привезены приблизительно в то время, когда здесь были Карлос и Тимена.

— Странно, не так ли?

— Складывается причудливая картина, —

сказал Перуджи. — Но природу ее еще предстоит разгадать. — Он попытался понять, для каких бурильных работ могут понадобиться алмазы кинокомпании. Объяснения этому просто не было, и бесполезно было гадать, не имея информации. Более вероятно получить неправильный ответ, чем правильный, и, в любом случае, уверен в нем он быть не может.

— Я согласен, — сказал Джанверт. — Что-нибудь еще?

— Нет. — Перуджи выключил связь, уложил устройство в пакет и спрятал его в футляр бритвенного прибора.

Джанверт сегодня был более разговорчив, чем обычно; откровенная покладистость этой маленькой свиньи не могла быть ничем иным, кроме притворства.

Перуджи думал об этом, лежа на постели в темной комнате. Он знал, что был отрезан, что лишен даже защиты со стороны Шефа, и удивлялся, что заставляло его продолжать.

«Потому что я хочу разбогатеть, — подумал он. — Стать богаче, чем эта сволочь из Совета. И буду, если смогу наложить руки на этот чертов «Проект 40»».

Глава 38

Консультация по сценарию, говорит Нильс Хеллстром:

«На экране аудитория увидит бабочку, вылупляющуюся из кокона. Мы увидим много больше, и, в более глубоком смысле, мы хотим, чтобы и аудитория увидела то, что мы видим, подсознательно. Бабочка персонифицирует нашу собственную долгую борьбу. Это долгая темнота человечества, когда дикие воображали, что они говорили друг с другом. Это метаморфоза, трансформация нашего Муравейника в спасении вида людей. Это предзнаменование дня, когда появимся мы и покажем нашу красоту восхищенной Вселенной».

— Передатчик у него в наручных часах, — сказал Салдо. — Мы успели засечь его прежде, чем он его отключил.

— Хорошая работа, — сказал Хеллстром.

Они стояли в электронном мраке сарая, на командном пункте службы безопасности. Работники вокруг них бесшумно выполняли свою работу с чувством решимости в каждом движении. Ничто не должно пройти незамеченным через их защиту.

— Зондаж, который мы зафиксировали, идет со стороны горы Стинс, — сказал Салдо. — Мы определили их нахождение на карте.

— Отлично. Неуспех их подстегивает, или они успокаиваются?

— Успокаиваются. Я подготовил опытную группу, которая завтра отправится в ту зону на пикник. Они там развлекутся, а завтра вечером сообщат об увиденном.

— Не рассчитывай на то, что они много узнают.

Салдо кивнул.

Хеллстром закрыл глаза от утомления. Похоже, ему не удастся хорошо отдохнуть, а то малое для отдыха, что удавалось урвать, не позволяло

восстановить силы. В чем они нуждались и чего им никогда не достичь, это отправить Перуджи паковать чемоданы, ответив на все его вопросы, в действительности не ответив ни на один из них. Эти таинственные, прощупывающие вопросы о металлургии и изобретениях раздражали Хеллстрома. Что это могло иметь общего с «Проектом 40»? Изобретения — да, возможно. Но металлургия? Он решил сообщить об этом вопросе в лабораторию при первой возможности.

Глава 39

Говорят специалисты Муравейника:

«Как примитивны и как далеко отстали от нас специалисты по поведению из дикого Внешнего мира!»

Перуджи воспринял скребущий звук у двери как часть своего сна. Это была собака из его детства, зовущая его вставать и идти завтракать. Добрая старая Данни. Перуджи зримо представил ее широкую уродливую морду, челюсти с капающей слюной. Внезапно что-то щелкнуло в его памяти. Эта собака давно умерла. Он моментально проснулся, пытаясь понять, откуда исходит опасность.

Звук повторился.

Он вынул тяжелый пистолет из-под подушки, встал и подошел к двери, босыми ногами ступая по холодному полу. Стоя с оружием наизготовку, он толкнул дверь, не снимая цепочки.

За дверью был ночной свет. Он отбрасывал желтый отблеск на Фэнси, которая стояла, укутанная во что-то пушистое, темное и объемное. Левой рукой она придерживала велосипед.

Перуджи закрыл дверь, снял цепочку и широко распахнул дверь.

Он понимал, что выглядит странно в пижаме и с большим пистолетом в руке, но он ощущал острую необходимость завести ее в комнату.

Его охватило радостное возбуждение. Они прислали эту кошечку, чтобы скомпрометировать его, да? Но он вытащил-таки одну из них наружу с этой проклятой фермы.

Фэнси вошла молча, ведя с собой велосипед. Она прислонила его к стене, пока Перуджи закрывал дверь. Когда он повернулся к ней, она стояла к нему лицом и снимала верхнюю одежду, свою меховую накидку. Она отбросила ее на руль велосипеда, оставшись в тонком белом халате, который был на ней, когда он в последний раз ее видел. Она пристально и слегка насмешливо смотрела на него.

«Сначала удовольствие? — подумал Перуджи. — Или дело прежде всего?» Его рука, державшая пистолет, стала липкой от пота. Сексуальная стерва!

Он подошел к окну, отодвинул занавеску и поглядел наружу. Топтунов нигде не было видно. Перуджи повернулся к заднему окну, выходящему на площадку для парковки машин, и посмотрел в направлении горы. Никого посторонних. Никого. Сколько сейчас времени? И почему она молчит? Он подошел к ночному столику и посмотрел на часы: 1.28.

Фэнси смотрела на его действия, слегка улыбаясь. Внешние такие странные создания. Этот казался еще страннее, чем обычно. Их тела говорили им, что надо делать, а они не слушались. Ладно, она пришла сюда подготовленной.