Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция

Герберт Фрэнк Патрик

Президент с отвращением уставился на папку, плоскую желтую штуковину, проштампованную Карантинной Службой. Он посмотрел на Ладлоу, толстого, с цветущим лицом мужчину с холодными голубыми глазами и редеющими светлыми волосами.

— Русские согласны? — спросил Прескотт.

— Да, сэр. — У Ладлоу был мягкий, почти приторный голос, который жутко не нравился президенту. — Русские — прагматики, если не больше. Спутники подтвердили, что они потеряли Кострому и…

— Кострому? — Прескотт выглядел испуганным, хотя его

проинформировали об этом ранее, как о «возможности». — Разве это не рядом с Москвой?

— Да, сэр. И они потеряли весь коридор от Магнитогорска до Тюмени. Возможно, что и Свердловск.

— Какие-нибудь признаки огня?

— Все еще дымится.

— Проклятые средства массовой информации по-прежнему называют это Паническим Огнем, — хмыкнул Прескотт.

— Подходяще, но прискорбно, — вздохнул Ладлоу.

Президент взглянул на нераскрытую папку, потом снова на своего председателя ТКК.

— Ваша семья была в Бостоне, не так ли?

— Брат, его жена и трое детей, сэр. — Голос Ладлоу утратил свою приторность и звучал натянуто.

— У нас не было выбора. Мы делали то же, что и Швеция… — Прескотт взглянул на папку, — …и Россия.

— Я знаю.

Президент развернул свое кресло и посмотрел в окно на удаляющихся садовников. Он кивнул в их сторону.

— Обычно я слышу, как они работают. Сегодня они вели себя очень тихо.

— Каждый чувствует себя виноватым, сэр.

— Джим говорит, что телевидение до сих пор показывает пожары лишь на расстоянии, — сказал Прескотт.

— Это может быть ошибкой, сэр. Это оставляет свободу воображению создать свои собственные картины того, что случилось в Бостоне и других городах.

Президент уставился в окно:

— Ничего не может быть хуже действительности, Енос. Ничего. — Он снова развернул свое кресло к столу. — Мы стерилизовали деньги и перевезли их туда, где начинаем снимать карантин с банков.

— Вы уверены, что он заразил только деньги, сэр?

— До поры до времени. Он сущий дьявол. Послал зараженные деньги благотворительным учреждениям, частным лицам, комитетам, на склады и магазины. «Хэрродс» в Лондоне подтверждает, что они выполнили почти все семьдесят заказов от него на «подарочные упаковки» людям в Ирландии. А ведь зараженные деньги быстро вернулись в оборот.

— Будет сопротивление использованию бумажных денег, сэр.

— Я знаю. Я планирую сделать радиопередачу по этому вопросу. У нас нет достаточного количества монет для обеспечения торговли.

— Каждый ждет, когда свалится и вторая туфля, сэр.

— И будут продолжать ждать, пока О'Нейл остается на свободе. Вы правы в том, что надо быть осторожным, Енос. Мы знаем лишь ОДИН способ, примененный им. Наши команды представили список почти двухсот способов, какими может быть распространена чума.

Губы Ладлоу искривились.

— Две сотни?

— Зараженные птицы, например, —

пояснил Прескотт. — А птицы не регистрируются на границе для обеззараживания. Потом есть метеозонды, патентованные средства… Боже, этот О'Нейл был еще и аптекарем!

Президент раскрыл лежащую на его столе папку и посмотрел на первую страницу. Немного погодя он вздернул подбородок и сказал:

— Какое хрупкое вместилище человеческой жизни, эта планета. Все наши яйца в одной корзине.

— Сэр?

Президент расправил плечи и вонзил в председателя ТКК непреклонный взгляд.

— Енос, удостоверься, что это всеобщая миссия. Я хочу, чтобы в каждом из планов участвовали китайские, японские, французские, советские и германские команды, взамен тех подразделений, что посылаем мы. Когда бомбы начнут падать на Рим, спасти положение сможет только чудо!

— Ответственность будет разделена полностью и поровну, сэр. Они на это не соглашаются. Петр почти в истерике. Он постоянно кричит: «Мы теряем время! Эта штука распространяется, даже когда мы разговариваем! Не теряйте времени!»

— Был спор?

— Франция хотела остаться в стороне. Католицизм там еще имеет сильное влияние. К Испании мы даже не рискнули и подступиться.

— Папа проинформирован?

— Да, сэр. Радио Ватикана транслирует общее отпущение грехов голосом самого Папы. И они просят слушателей не выключать приемников, чтобы не пропустить важное сообщение.

— Достаточно ли у нас добровольцев для операции очистки?

— Да, сэр. После они будут изолированы на Кипре. Там вообще не осталось ни одной живой женщины.

— Огонь — это самое надежное, — сказал Прескотт. — Огнеметы… — Приступ дрожи сотряс его тело.

— Объединенное командование говорит, что атомные бомбы оставят кольцо СОМНИТЕЛЬНЫХ районов, особенно русские бомбы. — Президент внезапно стукнул кулаком по столу. — Боже! Будь проклят тот день, когда я вошел в этот кабинет!

— Кто-то должен принимать эти решения, сэр. В этом никто не сомневается.

Прескотт оскалился на эту банальность и спросил:

— Как насчет Индии?

— Пока ни слова, сэр. Но мы послали совместное коммюнике. Если они не ответят через тысячу девятьсот часов, они знают, чего ожидать.

— Больше нет такой вещи, как исключительный суверенитет, Енос. Если у них есть горячие точки и они не могут доложить о них, мы стерилизуем весь траханый субконтинент!

— После Рима, сэр. Я уверен, что они поймут.

— Лучше бы им понять! Есть какие-нибудь хорошие новости?

— Шри-Ланка чистая, сэр. Ряд островов Полинезии избежал чумы. Даже Кауаи из Гавайского архипелага это сейчас подтвердили. И Аляска — лишь Анкоридж подхватил ее, и там завершено обеззараживание.

— Обеззараживание, — вздохнул Прескотт. — Для каждого преступления свой собственный эвфемизм, Енос.