Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Херити закрыл глаза. Вскоре только глубокое дыхание колыхало его тело.
Мальчик встал и, перейдя комнату на цыпочках, остановился над Херити. В правой руке он что-то держал, но в наступающих сумерках Джон не мог различить что именно.
Неожиданно, без всякого предупреждения, мальчик прыгнул на Херити, размахивая предметом, зажатым в руке, и теперь Джон увидел, что это консервный нож. Он попытался перерезать Херити горло, но ему помешал воротник куртки.
Херити, проснувшись от толчка, поймал руку с ножом и зажал ее. Они боролись
— Ну, хватит! Я тебя отпускаю! — в голосе Херити слышались истерические нотки. Он поймал другую руку и держал обе руки мальчика, который пытался вырваться.
— Хватит, парень! Я тебе ничего не сделаю.
Отец Майкл уселся и спросил:
— В чем дело?
Голос священника, казалось, подействовал на мальчика. Он медленно затих, и хотя глаза его продолжали с ненавистью глядеть на Херити, оружие выпало из его руки, а Херити оттолкнул его в сторону, отпустив руки. Мальчик встал и попятился.
Странным образом протрезвевший Херити поднял оружие. Он осмотрел его так, как будто никогда не видел подобную вещь прежде, и потрогал свой воротник в том месте, куда пришелся удар. Затем он взглянул на мальчика и тоном искреннего раскаяния сказал:
— Прости, парень. У меня не было права вторгаться в твое горе.
— Что произошло? — спросил отец Майкл.
Херити бросил ему консервный нож, а отец Майкл поднял его к самым глазам, чтобы разглядеть.
— Держите это у себя, священник, — сказал Херити. — Ваш маленький сорванец пытался испробовать его на моем горле. — Херити начал смеяться. — Он больше мужчина, чем вы, святой отец, хотя он едва достает вам до пояса подбородком. Но если он попытается сделать это еще раз, я сломаю его, как лучину для растопки.
Мальчик подошел к отцу Майклу и сел рядом с ним, продолжая опасливо наблюдать за Херити.
— Разве я не говорил тебе, что насилием ничего не добьешься? — спросил отец Майкл. — Посмотри на Джозефа, он человек насилия, и спроси себя, хочешь ли ты стать похожим на него?
Мальчик подтянул колени и уткнулся в них лицом. Его плечи вздрагивали, хотя никакого звука не было слышно.
Наблюдая за всеми остальными, Джон почувствовал прилив необъяснимой злобы. Что за неудачники эти люди! Мальчик не смог даже убить как надо. У него были все возможности для этого, и он упустил их.
Отец Майкл положил руку на плечо мальчика.
— Страшно холодно, — сказал он. — Мы будем разводить огонь?
— Не пытайтесь быть большим глупцом, чем вы есть на самом деле, — сказал Херити. — Прижмитесь друг к другу со своим сорванцом и держите его подальше от неприятностей. Мы остаемся здесь на ночь.
Глава 29
Ирландцы — это безобидный народ, который всегда был так дружелюбен к англичанам.
Адриан Пирд стоял у окна кабинета Доэни в Королевской больнице. Был ранний вечер холодного и пасмурного дня, и серое небо сливалось с бастионами Килмейнхема, видневшимися справа. Окно выходило на Инчикор-роуд, за которой виднелся ручей Камек-крик и обгорелые развалины заправочной станции. Он слышал, как Доэни пошевелился в кресле у стола, но не обернулся.
— Почему они послали тебя? — спросил Доэни. В его голосе слышалось напряжение.
— Потому что они знали, что ты меня выслушаешь.
— Он собирался убить меня, говорю тебе! У него на столе лежал пистолет, и он поигрывал им, как он это обычно делает. Ты это видел.
— Никто из нас не сомневается в твоих словах. Фин. Дело не в этом.
— Так в чем же?
— Никто не может так хорошо держать под контролем Пляжных Мальчиков, как Кевин.
— Значит, мы будем просто тупо сидеть и смотреть, как он угрожает нашим ученым и убивает любого, кого ему только…
— Нет, Фин! Это вовсе не так.
Пирд повернулся спиной к окну. Картина там вызывала уныние, развалины заправочной станции напоминали о массовых волнениях, которые прокатились здесь, пока армия и Финн Садал не установили снова подобие порядка.
Доэни сидел, положив локти на стол, сжав кулаки и уперев в них подбородок. Он выглядел близким к взрыву.
— Ты должен перестать угрожать Кевину О'Доннелу, — сказал Пирд. — Это указание, которое мне велели передать. Армия не хочет, чтобы у нас были внутренние распри. Что касается Кевина, то они убрали его и предупредили, чтобы он оставил лабораторию в покое. Она вне его компетенции.
— Если в его безумную голову не придет мысль убить нас всех, пока мы спим!
— Ему сказали, что армия расстреляет его, если он не подчинится.
— То же самое касается и меня?
— Мне очень жаль, Фин.
— Он не будет пытаться помешать нашим контактам с хаддерсфилдскими людьми?
— Его предупредили не делать этого.
— Но они, конечно, будут продолжать подслушивать.
— Конечно.
— И передавать все это Кевину?
— У него есть друзья в армии.
— Похоже на то.
— Ну что ж, это все, Фин. Ты подчинишься?
— Конечно, я же не молодой идиот!
— Хорошо.
Доэни опустил руки и разжал кулаки.
— Как дела у Кети и Броудера?
— Все идет как ожидалось. Она все плачет и требует священника, чтобы он обвенчал их.
— Ну так достань ей священника.
— Это не так просто, как кажется. Фин.
— Да… да, я знаю, — Доэни покивал головой. — Это было нехорошее дело, этот Мейнут.
— Один человек, про которого я знал наверняка, что он священник, отрицал это, глядя мне в глаза, — сказал Пирд. — Двое, которые все еще носят воротнички, отказались, когда я сказал им, что мы хотим от них. Они не доверяют никому из правительства, Фин.