Весь из себя !

Измайлов Андрей

Он повел смущенными плечами, давая понять, что может передвигаться самостоятельно. Его отпустили. Он придвинулся самостоятельно - рыхлым шагом к вспоротой стенке. Ладонями сомкнул края - обои совпали по рисунку, как были. Отнял - обои с шелестом разошлись. Дыра. В которую ввалились наши. Дыра в обоях, но не в стене. Стена - бетон. Там, за ней - соседи... Мареев потер по стене пальцем, постучал. Бетон! Снова сомкнул края. Снова отнял. Осознал, что его движения - сосредоточенность идиота. Но не мог остановиться. Сомкнул. Разомкнул. Сомкнул. Разомкнул.

На

плечо легла уже не воображаемая, а вполне натуральная, весомая рука:

– Пойдемте в кухню, Константин Андреевич. Присядете...
– подсказал блондин.

Мареев послушно заковылял. Сел. Необязательно спросил:

– Может, чайку? Тридцать шестой, почти индийский.

– Спасибо, - сказал блондин в смысле "нет". Взгляд у него был и сочувствующим, и досадливым.

Мареев вслушался - там в комнате шуршали обои. Потом стихло. Пришел брюнет, утвердительно опустил веки на молчаливый вопрос блондина. И оба они теперь смотрели на него, на Мареева.

– Как же так, Константин Андреевич?
– не спросил, не обвинил, а вроде посоветовался блондин.

– И не позвонили...
– посетовал брюнет.

– Что это было?

– Что бы это ни было, больше этого не будет, - утешил брюнет.

– Могло и вовсе не быть, если бы вы не...

– Ничего-ничего!
– блондин послал брюнету утешающий знак.

– Теперь расскажите, если вас не затруднит, все с самого начала. И... без пауз.

Мареев рассказал все с самого начала. Без пауз, без всяких зон умолчания. Как он сконструировал Ящик. Но кто же мог предположить, что Ящик в такой мере может заинтересовать... (Продолжайте, продолжайте!) И как он спас Ящик от трех шакалят. Трудно ведь и представить, что стало бы, попади Ящик в руки этих... (Дальше, дальше!) И как позвонил Гридасов. То есть теперь-то Мареев понимает, что не Гридасов, а этот... ну, этот... который тоже Ящиком заинтересовался... (А потом? Потом?)

Потом! Черный плащ за спиной. Вахтер. Паника Люськи. Прятки Кириллова. Медкомиссия. Детсад, Танька. Тая... И вот... Командор.

Блондин и брюнет слушали, впитывали.

Мареев смолк, нервно захрустел пальцами.

– Спасибо!
– сказал блондин.
– Вы нам очень помогли.

– Правда, если бы вы сразу позвонили, - сказал брюнет.

– Ничего!
– оборвал блондин.
– Все обошлось. Наилучшим образом. Обошлось.

– Что обошлось!!!
– напал Мареев, защищаясь.
– Что "наилучшим образом"?!! Я тут, можно сказать!!! Я тут!!!
– и сполз обратно на табурет. Буря в стакане.

– Тише, тише, - доброжелательно сказал блондин.

– Не переживайте так. Вы - Мареев Константин Андреевич. Вы - инженер Мареев. И никаких... э-э... Бэдов...
– брюнет подвигал челюстью, стирая послевкусие от непривычного склонения.

– И никаких Командоров, - подхватил блондин.

– Можете о нем забыть. Если сможете. Словом, это уже наша компетенция.

"Сейчас доставят. Группа уже выезжает. Байконур. Плесецк". Мареев

понял, что Командора он действительно может забыть. Если сможет. Но все остальное?!

– Но все остальное?!

– Это не наша компетенция, - сожалея, сказал блондин.

– Но я - Мареев?

– Вы - Мареев.

– А почему вам это известно... то есть вы не сомневаетесь, а остальным кажется, что...

Он осекся. В глазах блондина и брюнета было что-то от качественной, точной оптики. Той, которой никогда ничего не кажется. Той, которая фиксирует и приближает явь, позволяя рассмотреть и понять. И они понимали. А Мареев - нет.

– Можно ведь как-то объяснить!
– взмолился он.
– Вы меня поймите! Есть же какие-то предположения!

– ...Нет фактов, - продолжил блондин, намекая: предположения-то есть.
– А вы подумайте. Сами.

– С вашим аналитическим складом ума!
– подтолкнул брюнет.
– Несложно. Вон вы какой Ящик смастерили. А уж тут...

Они опять впитали все, что им было нужно. Более того! Они пытались напитать Мареева всем, что нужно ему. А он, хоть тресни, пасовал. В голове ворочалась собственная ущербность. Память детства: выклянчивание у доски наводящей реплики учителя.

Реплики не последовало.

– Мы у вас засиделись, - прощально сказал блондин.

– Извините за вторжение, - сказал брюнет.

Внизу, в ночи завелась машина. Блондин и брюнет направились к выходу Мареев заспешил, заспешил:

– А вот Ящик! Ящик! Я в ДЕМОСе Ящик оставил. Если это важно... Так что если надо, то завтра можно его оттуда...

– Да-да, - вежливо сказал блондин.

– Как же, как же, Ящик. Замечательный Ящик! Слушайте на здоровье.

Брюнет подал ладонь. Мареев машинально сдавил ее. Попытался сдавить дрова можно колоть такой ладонью! Мареев заспешил, заспешил:

– А вот еще! Я все хотел спросить. Сетокан это что?

– Сетокан это... се-то-кан, - поучающе сказал брюнет. Переступил порог. Блондин уже ждал на площадке.

Мареев пролопотал:

– До свиданья...
– медленно закрыл дверь и тут же дернул ее на себя.

Исчезли. Их уже не было.

Мареев на цыпочках прокрался к окну на кухне. Силился рассмотреть сквозь стекло машину там, внизу. Но ничего не увидел. Только услышал: отъехала, набрала скорость, канула.

Вернулся в комнату. Брюнет не зря шумел обоями. Никаких следов, ни склейки, ни зазубринки - цельный кусок. Будто и не было ничего. А было ли?!

Ледоруб косо торчал в полу. Эстамп валялся "мордой" вниз. Было!

"А вы подумайте. Сами". Легко сказать!

Мареев подумал. Сам.

"С вашим аналитическим складом ума". Он подобрал эстамп. Маски Красаускаса - обе... улыбались! Ничего себе, поворот, все - вдруг! Он разглаживающе смахнул наваждение. Правильно! Просто порвалось, когда слетело со стены. Но символично.

Он подобрал и раздавленное чтиво. С долей брезгливости, за крылышко. Последняя страница: