Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
— Но у меня не на что меняться.
— Ну вот на эту штуку, на этого звереныша, — сказала змея и показала сразу десятью ножками на Алису.
— Нельзя, — сказал я, стараясь не обижаться, потому что сам недавно принял разумное существо за неразумную птицу. — Это моя дочь.
— Фу, какой ужас! — воскликнула гневно змея. — Я немедленно вызову блюстителей порядка. Это же запрещено!
— Что запрещено? — удивился я.
— Запрещено торговать своими детьми. И обменивать их на зверей тоже запрещено. Неужели вы не читали
— Ничего подобного, — засмеялся я. — Я с таким же успехом могу продать Алису, как она меня.
— И того хуже! — закричала змея, прижимая к груди цветной шар: индикатор, видно, перепугался и стал белым с красными крестиками вдоль спины. — Дочь торгует собственным отцом! Где вы такое видели?
— Честное слово, — взмолился я, — мы друг друга не продаем! У нас на Земле вообще не принято отцам продавать своих детей, а детям — своих родителей. Мы просто пришли вместе купить каких-нибудь редких зверей для нашего зоопарка.
Змея подумала немножко и сказала:
— Не знаю уж, верить вам или нет. Лучше спросим у индикатора. Он такой чувствительный. — Она наклонила обе головы к индикатору и спросила его: — Этим странным существам можно верить?
Индикатор стал изумрудно-зеленым.
— Как ни странно, он уверяет, что можно.
Тут змея успокоилась и добавила совсем другим тоном:
— А ты хочешь, чтобы я тебя им отдала?
Индикатор стал золотым, словно луч солнца.
— Очень хочет, — перевела его эмоции змея. — Берите его, пока я не раздумала. И еще возьмите справочник «Как кормить индикатор и как добиться нежно-розовых эмоций».
— Но я не знаю, что дать вам взамен.
— Ничего, — сказала змея. — Я же вас оскорбила подозрениями. Если вы в обмен на индикатор согласитесь меня простить, я до вечера буду счастлива.
— Ну конечно, мы на вас не обижаемся, — сказал я.
— Нисколько, — сказала Алиса.
Тогда змея взмахнула множеством своих ножек, шар-индикатор взлетел в воздух и упал на руки Алисе. Он оставался золотым, только по его спине, словно живые, бежали голубые полоски.
— Он доволен, — сказала змея и быстро уползла, не слушая наших возражений.
Индикатор спрыгнул с Алисиных рук и пошел сзади нас, пошатываясь на тонких прямых ножках.
Нам встретилась целая семья ушанов. Большой ушан, уши у которого были больше, чем у слона, его жена-ушанка и шесть ушат. Они несли канарейку в клетке.
— Смотри! — воскликнула Алиса. — Это канарейка?
— Да.
— Это не канарейка, — сказал строго отец-ушан. — Это райская птица. Но мы ее совсем не хотели покупать. Мы искали настоящего говоруна.
— И не нашли, — сказали хором ушата, поднимая ветер ушками. — Нет ни одного говоруна.
— Это удивительно! — сказала нам ушанка. — Еще в прошлом году полбазара было занято говорунами, а теперь их совсем не стало. Вы не знаете, почему?
— Нет, — сказал я.
—
— Папа, — сказала Алиса, когда они ушли, — нам нужен говорун.
— Почему? — удивился я.
— Потому что всем нужен говорун.
— Ладно, пойдем искать говоруна, — согласился я. — Только сначала я предлагаю тебе посмотреть на паука-ткача-троглодита. И если нам его отдадут, мы его обязательно купим. Это заветная мечта нашего зоопарка.
Глава 10
Мы с Алисой обошли весь базар, купили для зоопарка восемнадцать разных зверей и птиц, большинство из которых на Земле еще никому не приходилось видеть. Алиса спрашивала каждого торговца или коллекционера:
— А где достать говоруна?
Ответы были самые разные.
— Говоруны перестали класть яйца, — сказал один.
— Говоруны перемерли от загадочной болезни.
— Говорунов держать нельзя.
— Кто-то скупил всех говорунов на планете.
— Говорунов никогда и не было.
И еще много других ответов. Но мы так и не поняли, что же произошло на самом деле. Все признавали, что раньше говоруны были самыми обычными птицами и их любили держать дома и в зоопарках. Но за последний год говоруны почти все куда-то исчезли. Говорили, что по домам ходили люди и скупали говорунов. Говорили, что из зоопарка говорунов кто-то украл. Говорили, что в главном говоруньем питомнике они заболели лихорадкой и умерли. И чем безнадежнее было найти говоруна, тем больше Алисе хотелось хотя бы поглядеть на эту птицу.
— А что в говорунах особенного? — спросил я Крабакаса с Баракаса, с которым мы только что познакомились.
— Ничего особенного, — ответил Крабакас вежливо, свивая в кольца синий хвост. — Они говорят.
— Попугаи тоже говорят, — сказал я.
— Про попугаев не знаю, не слышал. Но, может быть, у вас называют попугаями говорунов?
— Может быть, — согласился я, хотя вряд ли попугаи водились на этой планете. — А где они водятся?
— Чего не знаю, того не знаю, — сказал Крабакас с Баракаса. — Может быть, они водились именно на этой планете. Я слышал, что говоруны могут летать между звезд и всегда возвращаются к родному гнезду.
— Не найти нам говоруна, — сказал я Алисе. — Придется возвращаться. Тем более, что твой индикатор уже проголодался.
Индикатор услышал мои слова и в знак согласия стал светло-зеленым.
Мы повернули к выходу, и тут меня остановил крик Крабакаса. Он, как синий смерч, взвился над клетками.
— Эй! — кричал он. — Землянин, вернись скорей сюда!
Я вернулся. Крабакас свился в клубок и сказал:
— Хотели посмотреть на говоруна? Ну, тогда считайте, что вам сказочно повезло. У меня за клетками спрятался человек, который принес настоящего взрослого говоруна.