Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
Высокий сутулый человек с крепким носом и выразительными глазками вошел в кабинет шефа и робко улыбнулся с порога.
Для своего появления в кабинете шефа Прострел выбрал самое неудачное время. С утра все в институте шло наперекосяк. Связь с Титаном вдруг начала барахлить, из Центра сообщили, что на четырнадцать часов энергию не гарантируют, на второй станции контроля полетел резервный компьютер. Лисичка была в истерике, куда-то пропал Басманный…
—
— Да? — удивился шеф. — Как вы сюда проникли? Я сегодня никого не принимаю. И вообще сейчас ухожу на запуск.
— Знаю, — улыбнулся посетитель. — Моя фамилия Прострел. Я арфист. Мне надо на Титан.
— Очень приятно, — сказал шеф. — Но я не понимаю, кто вас пропустил.
— Ваша секретарша, — сообщил Прострел и уселся в кресло.
— Тогда обращайтесь в управление пассажирских перевозок, — сказал шеф, который не выносил нахалов.
— Когда?
— Года через два. Почти наверняка года через два установки пойдут в серию.
— Это меня не устраивает, — так же серьезно сказал Прострел. — Мне надо быть на Титане завтра. Это последний срок.
— Почему?
— Несчастная любовь, — сказал Прострел.
— Ничего не выйдет, — сказал шеф, поднимаясь, потому что замелькавшие на пульте справа от стола огоньки показали, что присутствие шефа в пусковом зале требуется немедленно.
Прострел поднялся вслед за ним.
— Вы тратите свое и мое время, — сказал шеф.
— Ничего подобного. Вот результаты медицинского обследования.
— Это еще зачем? — Шеф попытался отмахнуться от аккуратно сложенной пачки бумаг и перфокарт.
— Чтобы у вас потом не было неприятностей из-за того, что вы отправили на Титан неподходящего человека.
— Вы будете неподходящим, даже если принесете мне справку из Космического Центра.
— Они именно оттуда, — сказал Прострел.
Шеф быстро шел по коридору, автоматически раскланиваясь со встречными. Прострел тоже мотал головой, словно прожил в институте по крайней мере год.
— Это невозможно, — сказал шеф. — Космический Центр не обследует арфистов. Вы не представляете, до чего они загружены.
— Представляю, — сказал Прострел негромко. — Мне пришлось потратить целый день, пока я всего добился.
— Добились?
— А как же иначе?
Шеф на секунду остановился, посмотрел на Прострела из-под седых бровей мрачным взглядом, взял бумажки и бросил взгляд на гриф: «Космический Центр». Затем поспешил к пусковому залу.
— Я понимаю, Артур Артурович, — догнал его арфист, — что все эти документы и рекомендации от академика Пыхова и третьего института Воскобойникова не играют для вас роли…
— У вас и это есть?
— Все есть. Запуск является, так сказать, внутренним
— Как вы сказали?
— Теленавт. Это мое изобретение. Я полагаю, что теленавтика, основателем которой вы, Артур Артурович, являетесь, станет со временем основным направлением в мировой науке. А вы как думаете?
— Я на эту тему не думаю, — буркнул шеф, который знал цену грубой лести, но устоять против нее ему было трудно, как и любому основателю мировой науки.
Пусковой зал представлял собой сцену в разгар Бородинского сражения. Разноцветными суетливыми жучками техники различных служб института облепили громоздкую серую матовую установку, словно хотели растащить ее на винтики, что было неправдой — шла последняя проверка узлов. Красивая женщина в голубом халате рыдала на алюминиевом табурете, рядом стоял толстый брюнет со стаканом воды, который при виде шефа громко сказал:
— Басманного все нет. — Это был Радик.
— Домой звонили?
— Не отвечает.
— Он не мог струсить! — произнесла, глотая слезы, красавица.
— Ты, Лисичка, молчи, — сказал Радик. — Связь с Титаном опять барахлит. Кого вместо Басманного отправлять будем… в случае чего?
— Меня, — быстро сказал Прострел. — Я уже готов.
— Это еще кто? — удивился Радик.
Лисичка с интересом поглядела на кандидата в теленавты. Слезы продолжали струиться по ее прекрасному лицу.
Из-под потолка возник глухой голос:
— Артур Артурович, связь с Титаном. У них срочное сообщение.
— Иду, — сказал шеф и быстро побежал к ажурной лестнице на галерею — полы халата в двух метрах позади.
— Вы будете дублером Басманного? — спросила Лисичка. — Я его не выношу.
Из радиорубки донесся страшный рев шефа. В пусковом зале наступила мгновенная тишина. Но так как вопль не повторился, все вернулись к своим делам.
— Я вас раньше в институте не видела, — сказала Лисичка.
— Это не играет роли, — сказал Прострел. — Мне там нечего делать.
— Басманный тоже не совершает подвига, — сказала Лисичка, и в голосе ее прозвучала неуверенность. Ей хотелось, чтобы ее разубедили.
— Это может каждый, — как назло, согласился Прострел. — Через год так будут отправлять грудных детей. Я, например, отношусь к этому буднично. Если бы не любовь, никогда не стал бы связываться. А дальше что? Ждать на Титане следующего запуска? Сколько ждать?
— Совершенно неизвестно, — сказала Лисичка.
В зал вошла экскурсия, впереди дама в голубых очках.
— А сейчас нам покажут пусковой зал, — сказала дама уверенно. Повела головой, как ящерица в пустыне, и спросила строго: — Кто нам покажет пусковой зал?