Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
Прострел пошел к установке и остановился в нескольких шагах от нее, за спинами техников в желтых халатах, биологов в голубых, теоретиков в костюмах а-ля шеф.
— Вы видите перед собой, — сказал Прострел, глядя поверх голов экскурсантов, — первую в мире действующую межпланетную телепортационную установку.
Подростки достали магнитофончики, щелкнули кнопочками.
— Вековая мечта человечества сбылась, — продолжал Прострел. — Фактически мгновенное перемещение материи на космические расстояния разрешает проблемы транспортировки
— А к звездам? — спросила худенькая девочка.
— И к звездам. В свое время. — Прострел отечески улыбнулся. — Принципиально это уже возможно, однако количество энергии, требуемое для такого перелета, превышает возможности всех станций нашей планеты. Даже сейчас… — голос Прострела окреп, и техники оглядывались на него, не смея сказать, что оратор мешает им работать, — даже сейчас телепортация на Титан заставит Северное полушарие отдать половину энергетических резервов, которые измеряются в миллиардах… — Прострел замолчал, обводя аудиторию горящим взглядом. Он, к сожалению, забыл, в миллиардах чего измеряется энергия.
— Если это так дорого, — сказала дама в голубых очках, — зачем тратить средства…
— Отвечаю! — Прострел направил руку вверх и продолжал: — Человечество стремится к небу. В свое время первые спутники Земли казались слишком дорогими. Теперь их запускают школьные астрономические кружки.
Подростки согласно склонили головы. Они запускали спутники Земли. В свободное от занятий время.
— Но даже в настоящей форме мгновенное перемещение было бы невозможно, если бы не деталь, найденная уважаемым Артуром Артуровичем, которая обессмертит его имя.
Прострел чуть опустил указующий перст, уткнув его в приземистую фигуру шефа, который появился на лестничной площадке, сжимая в кулаке синюю ленту космограммы. Артур Артурович, встретив взгляды экскурсантов, на секунду растерялся и поклонился.
— Именно ему удалось натолкнуться на элементарную, но великую идею! Когда тело определенной массы движется вдоль гравитационных лучей, расход энергии тысячекратно уменьшается в случае, если навстречу из точки, куда оно стремится, будет двигаться тело точно такой же массы в обратном направлении. Эффект качелей — назвали это решение ученые. Эффектом Артура Артуровича назвал бы его я!
— А массы не столкнутся? — вякнула худенькая девочка.
— Массы условны, — сказал Прострел. — Масса фактически не существует. Это потоки элементарных частиц.
— Это что такое? — пришел в себя шеф. — Кто допустил? В день запуска! Что здесь делает Прострел?
— Проследуем дальше, — сказала дама в голубых очках и увела экскурсию в соседний зал.
— Я готов к телепортации, — сказал Прострел.
— Забудьте об этом, — сказал шеф.
— Не могу! — крикнул в ответ Прострел, задрав голову, чтобы удобнее сверлить шефа черными глазами. — Только вы можете понять, что значит любовь.
— Ах, что за
— С минуты на минуту он явится, — сказал Радик. — Он верный человек.
— А если не явится?
— Значит, что-то случилось. Трагическое. И тогда лететь придется другому. Хотя нежелательно.
— Почему нежелательно? — спросил шеф.
— Потому что никто не знает, когда он вернется обратно. У нас запланирована лишь одна телепортация. Никто в Совете не даст в этом квартале энергию на вторую. Вы это знаете.
— Тогда полетите вы, — сказал шеф.
— У меня на послезавтра билеты в театр, — просто сказал Радик. — А на той неделе теща уезжает в отпуск, оставляя меня с женой и пятью детьми. Вы понимаете, что это значит?
— И это настоящий ученый! — сказал шеф. — Долой из института! Мы найдем другого. Любого.
Шеф развернулся всем корпусом и столкнулся с Пузисом, который обмахивался стопкой перфокарт, ожидая очереди поговорить с шефом.
— Пузис, — сказал шеф, и в его улыбке была неуверенность, — вы полетите сегодня вместо Басманного? Правда?
— С удовольствием, — сказал Пузис. — Когда обратно?
— Может быть, через полгода. Но для вас это не проблема?
— Нет, не проблема, — сказал коварный Пузис. — И монография, которую мы с вами заканчиваем, Артур Артурович, подождет. Она все равно в плане будущего года.
— Правильно, — сказал шеф. — Монография подождет. Кстати, вам совершенно нечего делать на Титане, Пузис. Он не по вашей специальности.
— Слушаюсь, шеф, — сказал коварный Пузис и исчез в радиорубке. Шеф обвел глазами армию техников и ученых у его ног. Все слышали разговор, все делали вид, что заняты делом. Только Губернаторов поднял взгляд и сказал тихо:
— Можно, я полечу? Я не женат. Мне всю жизнь хотелось побывать на Титане.
— Вот! — сказал шеф. — А вы говорите.
— Не пойдет! — крикнул снизу Прострел. — Он не поместится в установку. В нем сто пятьдесят килограммов живого веса.
— Сто двадцать, — сказал Губернаторов, который явно не поместился бы в установку.
— Во всей Вселенной не хватит гравитонов, — сказала Лисичка, — чтобы перенести массу Губернаторова на Титан. Но на меня не рассчитывайте. Я завтра лечу в Коктебель.
— Вас, Лисичка, — сказал шеф, — я и не приглашал. Вы даже в виде потока элементарных частиц чрезвычайно опасны. И если вместо Титана вы попадете к вашей косметичке, никто не удивится.
— Спасибо, — сказала оскорбленная Лисичка и вспомнила, что косметичка Алла Семеновна ждет ее вечером. Скорей бы прошел этот запуск.
В зал вбежал Иван Сидорович.
— Он дома! — крикнул Иван Сидорович с порога, жуя половецкий ус. — Он не приедет.
— О ком речь? — спросил в растерянности шеф.