Весь твой, только твой эльф

Жнец Анна

— И поэтому твоя палка упирается мне в копчик? Пожалуйста, усмири ты уже как-нибудь свое тело!

Повисла неловкая тишина. Мужчина позади меня напрягся. Я почувствовала, как окаменели его мышцы.

— Это не… — раздался в темноте смущенный голос. — Это кинжал у меня на поясе.

Ага, так я и поверила.

* * *

Уснуть я не могла долго. Все думала о будущем, об этом странном эльфе, о том, зачем он меня похитил и куда ведет. Мысли в голову лезли не самые радужные.

Интересно, когда тано сообразили,

что в лагере нет ни меня, не их ушастого пленника, то к какому выводу пришли? Наверняка решили, что мы сбежали вместе. Плохо, очень плохо.

А императрица? Как она отреагирует на мое исчезновение? Отправит ли кого-нибудь на мои поиски?

На этом волнующем вопросе я, кажется, и уплыла за грань.

Проснулась в темноте, от прикосновений и нежного шепота. Прижавшись ко мне сзади, похититель мягко перебирал мои волосы и что-то ласково ворковал в тишине мне на ухо. Я невольно прислушалась к его глубокому бархатистому голосу. Что он там бормочет, думая, что я сплю?

Оказалось, что-то на эльфийском. Я не понимала ни слова, но незнакомый певучий язык меня заворожил. Красиво. Как музыка арфы, как тягучий мед, как шелест листьев под дыханием ветра.

Мужчина гладил меня по голове, зарывался пальцами в мои волосы, ласкал затылок. Его шепчущие губы почти касались моей ушной раковины.

— Эла амила ли эл. Торе тиало морэно той.

Одно словно он повторял особенно часто, с трепетной нежностью, с придыханием.

— Эла, ли эла.

Любопытно, что это значит? И почему он ведет себя так странно? Может, повредился рассудком, когда толпа сорвала с него одежду? А может, один из брошенных в него камней попал в голову?

— Эла…

Я прикрыла глаза, решив проверить, что будет дальше. И услышала шорох ткани. Почувствовала, как рука эльфа застыла в сантиметре от моего лица, будто в нерешительности. А потом он меня коснулся — легонько провел костяшками пальцев вдоль скулы. Что-то в этом прикосновении показалось мне странным, неправильным. Трогать спящего человека — это странно и неправильно само по себе, а еще попахивает извращением, но сейчас меня насторожило другое. Какая-то мысль крутилась на краю разума.

— Эла…

Вдруг меня осенило.

Перчатки!

Он снял перчатки и сейчас гладил мою щеку голыми пальцами.

Голыми руками эльфы касаются только законных жен.

От удивления я судорожно вздохнула. Похититель понял, что я проснулась, и отдернул от меня ладонь, как от огня.

Я чувствовала, как он возится позади, торопливо возвращая перчатки на место, словно его поймали за чем-то предосудительным.

— Ты давно… давно не спишь? — хриплым голосом спросил эльф на всеобщем.

— Достаточно, чтобы понять, какой ты извращенец.

Мою колкость мужчина оставил без ответа, и, осмелев еще больше, я спросила:

— Что ты бубнил на эльфийском все это время?

— Это не имеет значения.

Мне показалось,

что он смущен.

— Эла ли эла, — повторила я его слова и, обернувшись, заметила, как на щеках мужчины расцветает жаркий румянец.

Наши глаза встретились. Эльф шумно сглотнул.

Тут мне в голову пришла мысль, которая, на мой взгляд, объясняла многие странности в его поведении.

Я поспешила ее озвучить:

— Ты похитил меня, потому что я напомнила тебе твою погибшую возлюбленную, верно? Мы с ней очень похожи?

Эльф нахмурился, словно не сразу понял, о чем я говорю. Потом вскинул брови.

— Так вот, я не она. Не твоя потерянная любовь. Даже если лицом мы с той девицей похожи, как близнецы, характерами все равно разные. Отпусти меня. Позволь вернуться домой.

Похититель часто заморгал. Затем прокашлялся и отвел взгляд.

— Я пока не могу сказать тебе правду. Не могу всё объяснить.

— А отпустить можешь?

— Нет.

Мне захотелось его ударить. Зачарованный гребень в волосах не позволил бы мне навредить его хозяину, поэтому я просто с чувством выругалась сквозь зубы.

— Спи, пожалуйста, — эльф развернул меня к себе спиной, пресекая дальнейшие расспросы.

Похоже, моя догадка о погибшей невесте оказалась верной. Иначе с чего бы ему со мной нежничать?

Когда во второй раз я пробудилась ото сна, в пещере все еще было темно. Меня разбудил ночной кошмар. Мне приснилось, что в горах нас настигли тано, вернули в лагерь и загнали в центр импровизированной арены для очередного кровавого представления.

Испуганная этим сном, я дернулась и распахнула глаза. Меня оглушил звук собственного дыхания — частого и рванного. Под головой было непривычно мягко. Рука нащупала под щекой валик из ткани.

Что это?

Когда я приподнялась и посмотрела, на чем лежу, то обнаружила, что похититель снял с себя мантию, свернул трубочкой и запихнул ее мне под голову вместо подушки.

Внизу живота тянуло. Я решила, что, пока темно и ушастый спит, самое время избавить организм от лишней жидкости, а то днем укромного уголка для своих нужд можно и не найти.

Когда я кралась к выходу, эльф открыл глаза, окинул меня мутным взглядом и снова опустил веки. А чего ему было волноваться? Не сбегу. Магия привязала меня к похитителю крепче любых веревок.

Снаружи сияла звездами степная ночь. Ветер гонял по равнине лохматые шары из сухих трав. Здесь их называли странствующие кустарники. Они катались по этой дикой пустоши, разнося свои семена.

Далеко отойти от пещеры я не могла, поэтому устроилась на корточках за выступом скалы. Сначала все было тихо и спокойно, но потом, уже заправляясь, краем уха я уловила подозрительный звук, похожий на скрежет когтей по камню. Он доносился сверху. Словно кто-то медленно полз по склону вниз, незаметно подкрадываясь к добыче. Ко мне.