Вещи, которые мы не смогли преодолеть

Скоур Люси

«Ну и дела, спасибо. Кстати, то же самое произойдет, если ты переспишь с Джером».

К чести Стефа, он не стал перебирать дольки лайма или веточки розмарина, которые добавлял в каждый бокал, когда я упомянула своего лучшего друга.

«Так вот каково это — иметь несносного зануду, сующего свой нос куда не следует», — спокойно сказал он.

«Да. Не очень здорово, не так ли?».

«Сообщение получено. Возможно, средство для кратковременного очищения неба — это именно то, что ей нужно, чтобы выбросить Уорнера Долбоеба Третьего

из головы и начать планировать жизнь для себя и Уэй».

«Я выпью за это», — сказал я, игнорируя то, что “средство для очищения неба” натерло меня не в ту сторону.

«Твое здоровье. Давай пойдем и скажем нашей девочке, что через пятнадцать дней ее денежные проблемы официально разрешатся, если она готова попрощаться со своими мечтами».

Мы направились в солярий и вышли на террасу. Влажность понизилась ровно настолько, чтобы на улице было почти комфортно. Из динамика на столе лилась старая музыка.

Лу возился с грилем. От шипения и аромата красного мяса у меня потекли слюнки. Аманда и моя бабушка сидели в креслах "Адирондак", прикрывая глаза от заходящего солнца.

Собаки, уже мокрые, отряхивались и грелись на солнышке в траве.

Но что привлекло и удержало мое внимание, так это Наоми. Она стояла по колено в ручье, на ней были солнечные очки. Эта короткая темная прядь волос, стянутая сзади заколкой. На ней было коралловое бикини, подчеркивающее каждый изгиб, которым я наслаждался тем утром.

Уэйли, одетая в розовый купальник в горошек, согнулась пополам и зачерпнула двумя ладонями холодной воды из ручья, чтобы окатить свою тетю.

Крик Наоми и последовавший за ним смех, когда она попыталась отомстить ребенку, ударили меня куда-то помимо члена. Я почувствовал тепло в груди, которое не имело ничего общего с чертовски хорошим джином с тоником в моей руке.

Аманда поправила соломенную шляпку и вздохнула. «Это рай», — сказала она моей бабушке.

«У вас, должно быть, была другая Библия, не та, на которой я выросла», — съязвила Лиза.

«Я всегда мечтал о большой семье в большом доме. Все эти поколения и собаки впутались в жизни друг друга. Я думаю, иногда мы просто не предназначены для определенных вещей». Она произнесла это с тоской.

Стеф прочистил горло. — «Дамы, могу я освежить ваш Лонг-Айлендский чай со льдом?».

Лиза подняла свой пустой бокал. «Я могла бы сделать еще один круг».

«Я все еще работаю над своим, милый», — сказала ему Аманда.

«Ты решила простить меня?» — спросил Стеф.

«Ну, ты действительно прокрался сюда, не сказав ни слова», — сказала она, опуская солнцезащитные очки, чтобы одарить его тем, что я определил как мамин взгляд. «Но ты просто присматривал за моей девочкой. Любой, кто так поступает, по-моему, всегда в порядке».

Стеф поцеловал ее в макушку. «Спасибо, Мэнди».

Наоми и Уэйли теперь участвовали в полноценной битве за всплеск. Водяные дуги высоко вздымались, отражая отблески послеполуденного солнца.

«Сколько

времени осталось на эти бургеры, Лу?» Спросила Лиза.

«Пять минут», сказал он.

«Нокс», — сказала Аманда, привлекая мое внимание.

«Да, мэм?».

«Прогуляйся со мной», — сказала она.

О-о-о.

Стеф бросил на меня самодовольный взгляд и исчез внутри со стаканом Лизы.

Я последовал за Амандой в конец террасы и спустился по лестнице во двор. Мне казалось, что только вчера мы с Нэшем дурачились в ручье, распугивая рыбу. Пока пара готовил у гриля.

Она взяла меня под руку, пока мы шли.

«Ты знаешь Наоми совсем недолго», — начала она.

Мне уже не нравилось, к чему все это клонилось.

«Иногда вам не нужна история, чтобы увидеть будущее», — сказал я, и это прозвучало как чертово печенье с предсказанием судьбы.

Она сжала мою руку. «Я имела в виду, что за всю свою жизнь моя дочь никогда ни во что не прыгала, особенно в постель с кем-то».

Я не знал, что на это сказать, поэтому держал рот на замке.

«Она прирожденный опекун. Вечно суетится из-за всех остальных в комнате. Для меня неудивительно, что она сделала шаг вперед, чтобы сохранить Уэйли, даже когда остальная часть ее жизни выходит из-под контроля. Она отдает до тех пор, пока у нее ничего не останется».

Для меня это не было новостью. Если Наоми не разносила напитки посетителям, она выполняла за всех дополнительную работу на кухне или убирала в доме-мавзолее Лизы.

«Вы принесли ей чашку кофе, приготовленного именно так, как она любит», — продолжила она. «Она также сказала мне, что вы подыскали ей это жилье и дали работу. Ты отвезишь ее домой. Стеф упомянул, что ты подарил ей сотовый телефон, когда у нее его не было».

Я начинал нервничать. Я не отличался терпением к разговорам, когда не знал, к чему они ведут.

«Она беспокоится, но не хочет, чтобы кто-то беспокоился о ней», — продолжила Аманда.

«Я понимаю это».

«То, что ты беспокоишься о ней, заботишься о ней, когда вы только познакомились, многое говорит о твоем характере. Как и тот факт, что Наоми впустила тебя в свою постель без обычной проверки на девяносто девять баллов».

Мне было в равной степени неуютно и, как ни странно, приятно.

«При всем моем уважении, Аманда, мне не нравится обсуждать с вами сексуальную жизнь вашей дочери».

«Это потому, что ты мужчина, милый», — сказала она, похлопав меня по руке. «Я просто хочу, чтобы ты знал, что я вижу, как ты заботишься о моей девочке. За все время, что они были вместе, я ни разу не видела, чтобы Уорнер приносил ей чашку кофе. Ни разу не видела, чтобы он делал что-то, что приносило бы ей пользу, если только это не приносило пользы и ему тоже. Так что спасибо тебе за это. Спасибо тебе за то, что увидел мою девочку и захотел быть рядом с ней».

«Не за что». Это казалось подходящим ответом.