Вещи, которые мы не смогли преодолеть
Шрифт:
«Нет. Мы реагируем соответствующим образом. Это ты недооцениваешь свою реакцию. На кону твоя безопасность, безопасность Уэйли. Это заслуживает реакции», — сказал Стеф.
Я опустила взгляд на свои руки.
«Так что вам всем стало бы легче от того, что я в ужасе, заморожена в глубине своей души, боюсь, что что-то произойдет и Уэйли у меня заберут. Что какой-то незнакомец в конечном итоге будет растить мою племянницу, или, что еще хуже, что моя сестра, человек, который должен быть мне ближе всего на свете, может вернуться в город и забрать ее у меня без
«Э-э, да. Это заставило бы меня чувствовать себя лучше, чем быть намеренно исключенной», — сказала Слоун.
«Спасибо», — сказал Стеф. «Нэш, ты хочешь принести это нам домой?».
«Наоми, у тебя есть много людей, которые заботятся о тебе. Может быть, пришло время тебе позволить им позаботиться о себе, вместо того чтобы в кои-то веки самой заботиться обо всем».
Я выпятила подбородок. «Я приму это к сведению», — сказала я.
«Это ее высокомерный тон», — сказал Стеф. «Нам не дозвониться, пока она не успокоится».
«Я собираюсь прогуляться», — раздраженно сказала я.
Я не успела уйти далеко, как услышала: «Наоми, подожди».
Я хотела продолжить идти, показать ему средний палец, но, поскольку я была собой, я остановилась как вкопанная и подождала, пока Нэш догонит меня.
«Я делаю это не для того, чтобы разозлить тебя», — сказал он. Его глаза были голубее, чем у Нокса, но они горели с той же интенсивностью Моргана, от которой мой желудок переворачивался вверх дном и выворачивался наизнанку. «Тебе нужно быть начеку. Твоей семье это тоже нужно. Скрывать от них подобное дерьмо безответственно, и это как раз то, что не очень хорошо выглядит в делах об опекунстве».
«Ты сказал, что мне не о чем беспокоиться!».
«Я говорю с тобой на языке, который ты понимаешь. Быть опекуном, быть родителем — это не значит получать золотые звезды от какой-то авторитетной фигуры. Речь идет о том, чтобы делать то, что правильно, даже когда это трудно».
Ему легко говорить, соцработница не застукала его почти голым после секса на одну ночь.
Он потянулся и схватил меня за плечо одной рукой. «Ты меня слышишь?» он спросил.
«На твоем месте я бы хорошенько подумал о том, чтобы убрать эту руку».
Моя голова повернулась, и именно тогда я увидела его. Нокс неторопливо направляется в нашу сторону. Но во взгляде его глаз не было ничего случайного. Он выглядел разозленным.
Нэш держал свою руку там, где она была, даже когда Нокс вошел в нашу маленькую парочку.
Секунду спустя я обнаружила, что прижата к боку Нокса, а его рука лежит у меня на плече. Наша аудитория делила свое внимание между игрой
Я улыбнулась, как будто мы болтали о бабочках и погоде.
Братья уставились друг на друга.
«Я просто напоминал твоей девушке, что семья заботится о семье», — сказал Нэш.
«Теперь ты перестал напоминать ей. Почему бы тебе не вернуть свою задницу домой и не отдохнуть, черт возьми, чтобы быть в форме и заботиться о семье?».
«Я наслаждаюсь игрой. Думаю, я останусь здесь», — сказал Нэш. «Рад тебя видеть, Наоми».
Я ничего не сказала и наблюдала, как он подошел к Лизе и моим родителям. Ни один из братьев Морган, казалось, не пребывал по утрам в хорошем настроении.
«Что ты здесь делаешь?» — спросила я, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на Нокса.
Его взгляд был прикован к полю, где Нина полностью промахнулась мимо мяча и вместо этого попала в голень игрока соперника.
«Слышал, будет игра. Подумал, что стоит заскочить».
Его большой палец лениво описывал круги по моему предплечью. Я почувствовала покалывание, которое возникло в месте его прикосновения и распространилось по всему моему телу. Мой сварливый, покрытый татуировками парень выволок себя из постели ранним субботним утром после закрытия смены в баре только для того, чтобы встретиться со мной и Уэйли. Я не была уверена, что делать с этой информацией.
«Еще рано», — заметила я.
«Ага».
«Нэш просто волнуется», — сказала я, пытаясь перевести разговор в другое русло.
«Он это делает».
Шум толпы усилился, и игра привлекла мое внимание. Я почувствовала, как Нокс напрягся рядом со мной, когда Уэйли перехватила пас и провела дриблинг по полю.
«Иди до конца, Уэйли», — крикнул Рейт.
«Продолжай, Уэйли» — крикнул папа.
«Давай, малышка», — сказал Нокс себе под нос, его внимание было приковано к майке с шестым номером.
Мои пальцы вцепились в футболку Нокс, когда она приблизилась к воротам.
Как раз в тот момент, когда она занесла ногу назад, чтобы выпустить мяч, в нее врезался другой игрок, и они оба упали на землю.
Раздался коллективный стон болельщиков.
Нина и Хлоя подняли Уэйли на ноги, и я увидела, каким красным было ее лицо.
«О-о-о».
«О-о-о, что?» — спросил Нокс.
«Что за дерьмо, судья?» — взревела Уэйли.
«Вот дерьмо», — прошептала я.
«Она только что сказала "дерьмо" судье?» — спросил Нокс.
Судья дал свисток и подошел к Уэйли, роясь в его переднем кармане.
Я застонала, когда желтая карточка была извлечена и поднята перед маленьким мятежным личиком моей племянницы.
«Она делает это в каждой игре. Как будто она не может контролировать свой рот», — простонала я.
«Давай, судья», — крикнул Рейт. «Это был фол».
«Извините, тренер. Нельзя использовать этот язык на поле», — сказал судья.
Уэйли снова открыла рот. К счастью, у Хлои хватило предусмотрительности прикрыть ладонью зияющую пропасть слов из четырех букв. Уэйли боролась с ней.