Вещи, которые приносят нам удачу

Колосовцев Дмитрий Николаевич

– Кто вы?
– Джунг не дождалась ответа, вздрогнула, услышав жуткий протяжный вой. Он разрезал шум дождя, пронёсся над лагерем, как предвестник нехороших событий.
– Что это!?

Женщина искала источник звука, в ужасе попятилась.

– Вирус меняет их, - голос военного как колокол набата.
– Ученые называют их пракорпами...

Мужчина вырвался из хватки Джунг, оттолкнул её. Запрыгнул в открывшуюся дверь кабины, выхватил пистолет.

– Уходите отсюда, дальше на восток, дольше проживете!

Двигатель грузовика взревел, выпустив густые клубы дыма. Водитель сдал назад, Суна отбросило от края кузова, Йонг успела ухватить

его и удержать на месте. Чоу уже не кричал и не сопротивлялся, на его лице, как и на лице девочки, была надета защитная маска. Тяжелая машина развернулась на месте, подняв фонтан грязи задними колёсами. Она помчалась прочь от лагеря, оставляя на лесной дороге глубокую колею. Сун не увидел мать, не увидел тело тётушки Монкут, получив приказ, военный закрыл кузов тентовой перегородкой.

Часть II

Пытка ожиданием

Следующие пять дней Суна и еще нескольких мальчиков приблизительно одного возраста держали в карантине. Брезентовая палатка открывалась и закрывалась только снаружи, и выбраться из нее самостоятельно не представлялось возможным. Чоу и не хотел никуда бежать. Все пять дней сидел в самом дальнем углу почти ничего не ел и тихо плакал от обиды. Думал, что мама бросила его на произвол судьбы, избавилась как от ненужного балласта. Их вместе с Йонг и еще несколькими детьми привезли на военную базу рано утром, когда дождь почти закончился, и на небе забрезжили лучи рассвета. Из редких разговоров военных в грузовике Сун смог понять, что везут их на перевалочный пункт, откуда потом переправят на какую-то Стрелу. Мальчик был слишком подавлен, чтобы прислушиваться к каждому слову. Йонг напротив выделялась любопытством и сосредоточенностью, не отпускала руку Чоу ни на мгновение. Теперь она согревала его своим теплом в трудный час. Их разделили по приезду в лагерь, как объяснили солдаты, мальчиков и девочек содержали строго по отдельности. Сун не противился разлуке, Йонг долго оборачивалась, провожая подавленного друга взглядом. Они не виделись уже пять дней.

Чоу отвлекся на тихий стон, поднял голову. Трое мальчиков значительно старше его играли в камень-ножницы-бумага на щелбаны. В этот раз досталось парнишке в светлой футболке и очках. Сун не знал их имен, не принимал участия в играх. Военные не выдали ни игрушек, ни других предметов, чтобы скоротать время, по сути в палатке находились только спальные мешки и низкие лавочки вместо столов.

– Эй, плакса, ты откуда!?
– Чоу не отреагировал на вопрос самого старшего мальчишки, опустил подбородок на поджатые колени, смотрел в пустоту безразличным взглядом.

– Оставь его, Квон, может у него горе!
– тонкий писклявый голос принадлежал проигравшему очкарику, что получив причитающийся выигрыш, тёр отбитую щелбанами макушку.

– Горе!? Да у нас у всех тут горе!
– задира встал, подошел к Суну, осторожно толкнул ногой.
– С какого ты города, плакса? Или ты один из этих деревенщин?

Чоу упорно молчал, не отвечал на провокации, напрягая слух. За пустым звуком ничего не значащих слов, он отчетливо услышал шум прибоя. Он не видел, куда привёз их грузовик, но чувствовал близость стихии, вспоминал рыбалку с отцом и те редкие вылазки к озеру у заброшенного лагеря, где они жили с мамой. Мама... На глаза Суна снова наворачивались слёзы. Он потянулся к монете, сжал её в кулаке.

– Эй, что с тобой плакса!?
– гоготнул Квон, пытаясь толкнуть его ногой еще

раз.
– Может, по мамочке скучаешь? Или тебя бросили как щенка?

Чоу не смог сдержать себя, резко ударил по ноге мальчика, со всей силы. Не почувствовав страха за свой поступок, хотя понимал, что произойдёт потом, гулко забилось сердце в груди.

– Ах, ты драться решил!?
– задира упал на Суна сверху, прижав к земле. Мальчики возились на полу, тяжело дыша, но, не издавая ни звука. Они, знали, что взрослые неподалёку и тут же вмешаются, Чоу отчаянно сопротивлялся, пытался скинуть соперника, что использовал преимущество в весе.

– Я хочу, чтобы ты заплакал, и я тебя отпущу!
– шепнул Квон, натужено сопя. Сун молчал, стиснув зубы, по-прежнему сжимал медальон в одной руке, боялся отпустить его. Когда силы начали покидать Чоу, он решился разжать пальцы, но для того, чтобы снова сжать их в кулак. Ударив не целясь, невольно зарычал и зажмурился. Задира замер, не ожидая такого отпора, не успел увернуться. Кулак Суна угодил ему в нос. Мальчик вскрикнул, отпрянул, упал на спину благодаря толчку ногой. Чоу не медлил, не дав врагу времени опомниться, набросился на него сверху. Замок палатки предательски затрещал, к ним уже спешили взрослые. Сун сделал замах, строгий мужской голос приказал ему замереть. Чоу обернулся, широко раскрыв глаза, человек, показавшийся в проходе далеко, ему надо преодолеть несколько метров, чтобы схватить мальчика. Сун вернулся к врагу, решил добить его во чтобы то ни стало. Резкий удар снизу нарушил эти планы, заставил разум Чоу помутиться. Квон изловчился и, выкинув вперёд руку, попал кулаком ему прямо в глаз. Картинка привычного мира поплыла, мальчик завалился на бок и потерял сознание.

– Зачем ты сделал это?
– миловидная женщина европейской внешности обрабатывала синяк Суна средством от отёков. Она говорила с сильным акцентом, мальчик не разбирал некоторые слова. На белой одежде медработника красовались еле заметные знаки военной атрибутики. Чоу молчал, ему не хотелось говорить, только не сейчас. Голова раскалывалась от удара, он получил сотрясение.

– Не хочешь говорить, ну и не надо!
– вдруг улыбнулась женщина, окончив процедуру, усадила мальчика на кушетку поудобнее, достала маленький фонарик, посветила в глаза.

– Драться на военной базе запрещено, даже мальчикам! Кстати, сколько тебе лет? В приписке говорилось, что почти десять, но, по-моему, это преувеличение...

Женщина скептически осмотрела Суна, отошла к столу, принесла маленькую коробочку, положила рядом с ним.

– Где Йонг?
– Чоу нервно сглотнул, подозревая, что лежит внутри, до ужаса боялся уколов.

– Йонг?
– врач сделала удивленное лицо, не отвлекаясь, открыла коробку, достала наполненный шприц.
– А, это, наверное, та девочка, вместе с которой тебя привезли?

– Да...
– Сун не отрываясь, наблюдал за её действиями, от вида тонкой блестящей иглы ему становилось нехорошо.

– С ней всё хорошо, она очень спокойная в отличие от тебя. Вы родственники?

– Нет. Мы жили в одном лагере, она из Йонгама, - Чоу закрыл глаза, женщина закатала рукав его рубашки, протёрла кожу плеча мокрой ватой.
– Когда я её увижу?

– Завтра, - врач ввела иголку, впрыснула содержимое шприца, улыбнулась.
– И совсем не больно, да?

– Что это?
– Сун все еще боялся открывать глаза, даже когда всё закончилось, и женщина отошла от него, убирая коробку обратно в стол.