Вещи, которые я хотела сказать (но не сказала)
Шрифт:
“Да.” Он наклоняет голову в мою сторону. “У тебя с этим проблемы?”
“Вовсе нет”, - высокомерно говорю я, прежде чем попробовать вино. Оно хрустящее, холодное и вкусное.
"Хорошо. У ее девушки тоже нет никаких проблем с нашим общением”.
Я с тяжелым стуком поставила свой стакан на стол. “Она лесбиянка?”
Он выгибает бровь. “Ты говоришь ”лесбиянка", как будто это плохо".
“Нет, конечно, нет”, - говорю я, защищаясь. Просто Летиция, казалось, была так увлечена Уитом на том дурацком ужине в честь дня рождения…
“Она бисексуалка, не то чтобы
“И твои родители теперь позволяют тебе быть тем, кто ты есть на самом деле?” - многозначительно спрашиваю я.
«Не совсем. Мне просто больше наплевать, что они говорят”, - говорит он, проводя пальцами по девственно белой скатерти. Вверх и вниз, вверх и вниз, я смотрю, как двигаются эти пальцы. Представляю эти пальцы на себе. Внутри меня.
“Почему ты убежала, Саммер?” - спрашивает он мягким голосом.
Сначала слова не приходят ко мне на ум. Все, что я могу делать, это смотреть на него, ненавидя то, как точно он описывает меня. Какой я была раньше. Беглянкой. Испуганная, кроткая маленькая девочка.
Я поднимаю подбородок, отказываясь позволять старым воспоминаниям и неуверенности больше сдерживать меня. Я решаю быть полностью честной с Уитом. “Я не убегала. Твоя мать угрожала мне, Уит. У нее каким-то образом оказался дневник, и она читала мне вслух отдельные разделы. Она сказала, что у меня есть тридцать минут, чтобы собрать вещи, и она хотела, чтобы я убралась из дома. Она не оставила мне выбора.»
Его губы тонки. “Она сказала мне, что заплатила тебе”.
“Она солгала”, - бросаю я ему, гнев переполняет меня, заставляя мой голос повыситься. Я не была беглецом. Я былавынуждена уйти. Что еще я могла сделать? “Я полагала, что ты отдал ей дневник”.
“Как будто я бы это сделал", - парирует он.
“Тогда почему он был у нее?”
Выражение его лица становится раскаивающимся. “Я взял его с собой, чтобы сохранить его в безопасности. Я предположил, что она рылась в моих вещах.”
“Ей повезло, она нашла мой дневник и использовала его против меня”. Я медленно качаю головой. “Я боялась, что твоя мать выдаст меня властям и меня арестуют за убийство. Вот почему я не вернулась в школу Ланкастер. У меня появилось немного денег, я купила новый телефон, отключила все свои социальные сети и перестала общаться практически... со всеми”.
“Люди, которые убегают, обычно пытаются избежать того, что они сделали”. Он смотрит на меня с суровым выражением лица. Я не утруждаю себя тем, чтобы поправлять его насчет бега. “Это ты устроила тот пожар?”
“Разве ты не читал дневник?” - многозначительно спрашиваю я. Он кивает. “Там мое признание”. Я не утруждаю себя рассказом своей матери. Я не собираюсь говорить Уиту правду. Одному богу известно, что бы он сделал с этой информацией.
“Я прочитал это”, - выпаливает он. “Я также знаю, что вы с Йетисом были... вовлечены”.
Я морщусь, ненавидя то,
Снова, и снова, и снова.
“Ты была ребенком”. На лице Уита написано отвращение.
“Когда мы трахались, мы были детьми”, - замечаю я, просто чтобы позлить его.
“Не совсем”, - говорит он, его голос полон раздражения. “Нам было практически по восемнадцать. И я не заставлял тебя делать это.”
“Пожалуйста”, - усмехаюсь я, хватая свой стакан и осушая его содержимое. Мне нужно еще выпить, чтобы закончить этот разговор.
“Ты действительно ставишь меня в ту же категорию, что и твоего развратного, мертвого сводного брата, который дрочил в ванной, наблюдая, как ты принимаешь душ? Тот, кто навязался тебе?” Он приподнимает бровь. “Если это так, я могу уйти прямо сейчас. Нет смысла продолжать этот разговор.”
Боже, он бесит.
“Чего ты хочешь от меня, Уит?” - спрашиваю я, слегка ударяя кулаком по столу, отчего все вокруг дребезжит. “Ты здесь, чтобы еще раз прогуляться со мной, как в старые добрые времена? Я не знаю, смогу ли я справиться с такими, как ты. Больше нет.”
“Значит, ты слабее, чем была, когда тебе было семнадцать? Потому что тогда ты была чертовски сильна, Сэвидж. Ты не приняла ни хрена от меня, и уж точно ни от кого другого,» - говорит он восхищенным тоном.
Это неправда. Я забрала у него все дерьмо, а потом и еще кое-что. Он был груб и унизителен. Он обзывал меня и обращался со мной как с мусором, но я продолжала возвращаться к нему. Есть что-то такое в том, как он смотрит на меня. Слова, которые он произносит. Его властные прикосновения и убедительные поцелуи, которые всегда держали меня в его власти.
Может быть, я больше этого не хочу. Несмотря на скрытое желание, дрожащее во мне в этот самый момент от его близости, я начинаю думать, что Уит Ланкастер мне не подходит.
Нисколько.
Официант снова появляется с нашим первым блюдом, ставя перед нами крошечные тарелки. Я понятия не имею, что это такое, но я улыбаюсь официанту, когда он кивает и кланяется, прежде чем покинуть зал.
“Я отказываюсь позволять втягивать себя снова”, - говорю я, как только официант уходит.
“Втягивать во что?”
«Твой мир".
– Я опускаю взгляд на свою тарелку. “Что это?”
“Фуа-гра, деревенщина”, - весело говорит он, вгрызаясь в нее вилкой.
Мы едим в тишине, пока наши тарелки не становятся чистыми и официант не появляется снова, убирая их после того, как налил каждому из нас еще по бокалу вина. Я отпиваю из него, нуждаясь в жидком мужестве, ненавидя то, как меня трясет. Я не хочу быть здесь с Уитом.
И все же я это делаю. Я так рада, что он со мной в комнате, наблюдает за мной своим внимательным взглядом, отмечая каждое мое движение. Я скучала по нему. Его так внезапно вырвали из моей жизни, а теперь он так же внезапно вернулся в нее. Я не знаю, что и думать.