Вещие сны Байкала
Шрифт:
Утром я созваниваюсь с Сергеем Семёнович и договариваюсь о встрече. Вопреки моим представлениям местный решатель отцовских проблем оказывается усатым мужиком за сорок с портфелем и пузом. Он встречает меня, как какую-то важную персону, едва ли не хлебом-солью. Пыхтит, распинается, вытирая пот со лба клетчатым носовым платком. По правде говоря, я до этого думал, что такие вот кадры остались далеко в постсоветском прошлом. Но нет, вот он сидит передо мной живой и настоящий, раскладывает на стол чёрно-белые распечатки формата А4, попутно пересказывая всё, что я вчера сам нагуглил.
Сам Сергей Семёнович оказывается главой департамента природных ресурсов по области. Меня слегка удивляет этот факт. Точнее то, что он будучи не последним человеком в Иркутске,
– С местной администрацией у нас имеются договорённости. Но покуда не утихнет шумиха в медиа пространстве, их руки тоже связаны. Есть три ключевых фигуры в этой истории, – говорит он тоном заговорщика. – Во-первых, Иванова Ирина Сергеевна, врач-педиатр Сиркутской поселковой больницы. Очень уважаемый человек среди местных. Так что, когда она одной из первых высказалась против стройки, её многие поддержали. Это с её подачи была сделана повторная экспертиза. Она постоянно инициирует пикеты и митинги. Вроде как идейная, а на деле – просто разведёнка с прицепом. Не живётся, видимо, спокойно без мужика. Вот и выливает агрессию в общественное русло.
Сергей Семёнович гаденько усмехается и тычет на распечатку статьи с короткими интервью Ивановой. Быстро всё взвесив, я прихожу к выводу, что с ней проще всего будет договориться. Такие обычно искренне тревожатся за будущее своих детей. Потому если показать ей финансовые перспективы для неё самой, она может передумать и сменить лагерь.
– Второй персонаж – это Ринат Муслимов, – с неприязнью продолжает Семёныч. – Местный наш иркутский писака. Сделал карьеру, считай, на этом скандале. Правдоруб хренов! Вообще, он довольно мутный тип. Тридцать пять лет, не женат. Где живёт – неизвестно. Раньше работал в «Известиях», потом уволился. Теперь ведёт своё электронное издание, где весьма свободно высказывается не только по нашему с вами вопросу, но вообще пишет всякую ересь: критикует власть, расследования всё время какие-то проводит. Словом, смутьян и крамольник.
Я, мысленно усмехаясь над такой старомодной формулировкой, рассматриваю фото Рината. Потом пробиваю соцсети и чувствую лёгкий гомосексуальный вайб. Это кажется интересным. Нет, разумеется у него нет никаких компрометирующих постов, репостов или тем более фотографий. Да и чисто внешне, он выглядит довольно брутально. Но я к своим двадцати шести научился чувствовать флюиды даже там, где их, казалось бы, нет. Впрочем, прав я или нет, покажет первая встреча. Если она конечно состоится. В отличие от той же Ирины Сергеевны, Ринат, по словам Сергея Семёновича, контактов своих никому не оставляет и вообще строго блюдёт частную жизнь.
– Ну и третий, это Будаев Батлай Аламжарович, – произносит Сергей Семёнович каким-то странным как будто даже опасливым тоном.
– Дайте угадаю, он либо мент, либо местный криминальный авторитет, – говорю я, усмехаясь.
Оба предположения кажутся вполне логичными. Кого бы ещё это пережиток девяностых стал так бояться?
– Всё значительно хуже, – мрачно опровергает он, понижая голос до шёпота. – Авторитет, но не криминальный. Работает в лесничестве. И люди говорят, что он потомок настоящих бурятских шаманов.
Несколько секунд я смотрю на Сергея Семёныча и пытаюсь понять, не ослышался ли я.
– Чего? – переспрашиваю на всякий случай. Не может быть чтобы этот мужик нёс такой бред на полном серьёзе.
– Я понимаю ваш скепсис, молодой человек, – встаёт в оборонительную позицию он. – Но напомню вам, что мы в Сибири, и говорим о таком уникальном природном явлении как Байкал. Многие предрассудки, позабытые в западной части нашей страны ещё несколько веков назад, здесь живы до сих пор. Лично вы можете не верить, однако вам придётся смириться, что местное всё ещё почитают
– Что за дикость? – невольно бросаю я.
– Да, вы правы. Но остерегись высказываться так при местных, иначе вас не перестанут воспринимать как чужака. А создать доверительную атмосферу – это первое, что вам придётся сделать в Сиркуте.
– Погодите. Как в Сиркуте? – растерянно спрашиваю я, отчаянно не желая мириться с мыслью о поездке в глушь.
– Ну а как вы ещё собираетесь перетянуть этих троих на нашу сторону? – Сергей Семёнович удивлённо задаёт встречный вопрос. – Вы поймите, я со своей стороны готов спустить ситуацию на тормозах. Но покуда акции протеста продолжаются, а СМИ не прекращают поливать инициаторов проекта грязью, ни о каком строительстве не может быть и речи.
Я сижу и молча смотрю на разложенные на столе распечатки. Внутри чувство, как у ребёнка, которому запретили есть конфеты во время кариеса. Вроде понимаю, что надо ехать, но не хочется настолько, что готов упасть на пол и кататься в истерике.
– Ладно, – тяжело вздыхаю я. – Как добраться то в этот ваш Сиркут?
– Об этом я позаботился, – самодовольно улыбаясь, отвечает Сергей Семёнович и притягивает мне ключ с логотипом «Шевроле». – Меня предупредили, что вы уверенный водитель, так что вверяю свою красавицу ваши опытные руки.
Беру брелок и нажимаю кнопку. Не Ауди, конечно, но тоже сгодится, если сборка европейская. За окном подаёт голос зелёная «Нива». Я еле сдерживаюсь, чтобы не выматериться. Смотрю на Сергея Семёновича, он улыбается мне простодушно.
– Спасибо, – кое-как удаётся выговорить мне. А про себя думаю: «Не встала бы по дороге».
Часть 3
Линии электропередач мелькают за окнами, отмеряя расстояние. Чем дальше от Иркутска, тем первозданнее выглядит всё вокруг, тем тревожнее становится мне. Я за всю свою жизнь ни разу не покидал мегаполиса, за исключением отдыха за границей где-нибудь в Таиланде или Египте. Но там отсутствие высокотехнологичной цивилизации выглядит как экзотика, да и всегда можно вернуться в отель «пять звёзд», где всё включено. Тут же всё по-настоящему дикое, опасное: дремучий лес по обе стороны, разбитая дорога, на которой редко можно встретить кого-то из людей, а вот лосей и кабанов запросто. Небольшие лесные озёра заросшие вокруг густым кустарником тоже не внушают доверия. Глядя на них только и ждёт, что вот-вот появится какая-нибудь неведомая хрень и утащит тебя на дно вместе с этим дребезжащий каждой гайкой чудом отечественного автопрома. Но это полбеды те редкие люди, что встречаются по дороге, выглядят также недружелюбно. Я стараюсь не накручивать себя, но страх волей-неволей начинает закрадываться. Я еду в глушь, где даже мобильная связь есть не везде. При этом цель моя прямо противоречит цели большинства жителей посёлка. В случае чего, мне даже не поможет никто. Едва ли те, кто ловит рыбу в Байкале, чтобы прокормиться, будут лебезить передо мной, как этот Сергей Семёнович. Они скорее сожгут меня ритуально по какому-нибудь языческому обряду. При этой мысли качаю головой. В такое я конечно не верю, но всё-таки нужно быть осторожнее.
Первое впечатление от Сиркута – дыра. Максимальная концентрация бедности и кринжа: деревянные дома, покосившиеся гнилые заборы, мусор на обочинах, грунтовые дороги, на которых вязнет даже внедорожник. Хочется повернуть назад, но едва ли отец мне это простит. А быть отрезанным от его банковского счёта как-то не хочется. По навигатору в телефоне еду в центр. Там меня должна встретить и заселить в отель какая-то знакомая Сергея Семёновича. Притормаживаю у двухэтажного здания с облезлой надписью «Гостиница» и собираюсь набрать её номер, но вижу, как мне навстречу, докуривая на ходу, бежит дородная разукрашенная в лучших традициях девяностых тётка. Нехотя приоткрываю окно.