Вещие сны Байкала
Шрифт:
Уже на выходе я вдруг оборачиваюсь и на радостях спрашиваю её:
– Слушайте, а помимо столовой, тут ещё есть какие-то кафе или рестораны?
Анжела некоторое время смотрит на меня удивлённо, словно не ожидала, что ничто человеческое мне не чуждо. А затем обеспокоенно подскакивает с места.
– Ой, так вы голодный,
Её глаза загораются каким-то недобрым огнём.
– Ну ладно вам, Анжела Сергеевна, – предчувствуя недоброе, сдаю назад я. – Мне конечно лестна ваша забота, но принять ваше предложение было бы наглостью с моей стороны. У вас ведь, наверное, семья, дела, в конце концов.
– Да какие там дела?! Я одна живу и совершенно свободна, – отмахивается она пренебрежительно, а сама незаметно подходит всё ближе. Мне уже не смешно, я пячусь назад, а внутри какое-то гаденькое чувство. И угораздило же меня так вляпаться всего с одного вопроса.
– И всё же, не хочу вас обременять.
– Что вы, что вы? Мне Сергей Семёныч строго наказал о вас заботиться. Соглашайтесь, Пал Саныч. Я вам картошечки с лучком нажарю, котлетки. Соленья откроем. Вы что пьёте? У меня коньяк есть краснодарский, тётка в прошлом году привозила.
Анжела практически прижимает меня к стене. И глядя на всё это со стороны, я начинаю догадываться, что произошло между ней и Ринатом, что она его так невзлюбила. На моё счастье телефон в кармане начинает вибрировать. Я извиняюсь и быстро выхожу за дверь, чувствуя затылком всё разочарование мира в её взгляде.
– Да, пап, – отвечаю я, быстро направляясь к своему номеру. Слышу, что он говорит с кем-то параллельно. Терпеливо жду.
– Алло, Паш. Ну что, какие новости? – спрашивает он,
– Работаю, пап. Приехал в Сиркут, встретился уже кое с кем из организаторов протестов.
Отец пару секунд недовольно молчит, а я чувствую как от нервного напряжения холодеют конечности. На лбу выступает лёгкая испарина.
– Не затягивай, – сквозь зубы произносит он. Я невольно киваю, будто он меня видит.
– Я понял, пап, – с едва заметной дрожью в голосе отвечаю я. – Всё будет сделано.
– Давай, – бросает отец и кладёт трубку. Закусив губу, я наваливаюсь на стену в коридоре. Чувство голода пропадает, сменяясь ощущением вакуума внутри.
Уже вечереет, но я всё же решаю наведаться к Ринату в этот же день. Мне хочется верить, что я смогу провернуть с ним то же, что и с докторессой. По навигатору в телефоне я нахожу нужный дом. Паркуюсь у обочины и вываливаюсь прямо в весеннюю грязь. Из подворотни, заливаясь визгливым лаем, тут же выскакивает рыжая шавка с изогнутыми полумесяцем хвостом.
– Сейчас посмотрю! – доносится из-за забора мужской басок с характерным провинциальным акцентом. – Да сиди-сиди, бабай, я сам.
В воротах показывается знакомая по фото физиономия. Ринат выходит навстречу, запахивая на ходу изношенный армейский бушлат со звездой, серпом и молотом на пуговицах. Смотрю на него и не верю своим глазам. Кажется, что это какой-то прикол. Ну не может современная свободная журналистика иметь такое лицо. Во всяком случае так мне раньше казалось. Я спускаюсь по узкой скользкой тропинке с дороги к дому.
– Ринат Халитович? – деловым тоном обращаюсь я, пытаясь скрыть своё разочарование.
– Можно просто Ринат, – отвечает он, прищурив и без того раскосые глаза. – Чего надо?
Конец ознакомительного фрагмента.