Веселая дорога
Шрифт:
Сначала я попал на кухню и на лету, прямо из кастрюли, напился компота. Потом облетел квартиру. В большой комнате я взмыл к люстре и едва не треснулся головой о потолок. Я пожалел, что у нас тесно от вещей и мне негде как следует развернуться. Тогда я взял и вылетел через балконную дверь на улицу.
Дальше мой сон оказался совсем неправдоподобным.
Я полетел не в кино, не во Дворец пионеров, а на главный городской стадион под названием «Химик». Там шли соревнования между нашей и соседней школой. Об этих соревнованиях две недели подряд объявляли по школьному
Я прилетел на стадион и начал парить над футбольным полем. Сверху мне хорошо были видны трибуны со зрителями, разноцветные спортивные знамена вдоль футбольного поля и огромный плакат со словами из песни: «Чтобы тело и душа были молоды, ты не бойся ни жары и ни холода. Закаляйся, как сталь!» Я подумал: «Насчет стали хорошо сказано, а насчет молодости — это, по-моему, совершенно зря. Ведь соревнуются-то пионеры, а не пенсионеры!».
На футбольное поле вышли две команды, человек по двадцать. Своих я узнал потому, что впереди шел Федор. Он был самым толстым из ребят и казался сверху почти круглым. Команды ухватились за канат и по свистку судьи начали тяпнуть его в разные стороны. Сначала не уступали друг другу, и болельщики обеих школ кричали одинаково громко: «Давай! Давай!» Потом наши начали побеждать, и болельщики из соседней школы прикусили языки. Но когда наши уже почти совсем перетянули противников, Федор вдруг поскользнулся и упал.
Я так и ахнул: «Проиграли наши! Спасать надо!»
Спикировал на футбольное поле и схватился за канат. Во мне было столько силы, что я один смог бы перетянуть целых три команды. Поэтому, когда я рванул канат на себя, противники повалились, как подкошенные.
На трибунах закричали: «Ура Ерохину!» А духовой оркестр грянул приветственный туш. Ко мне подошел Михаил Иванович, наш классный руководитель и учитель физкультуры, и сказал:
— Спасибо, Ерохин. Здорово выручил! Может, ты и в футбол сыграешь?
Лично я до этого случая в футбол никогда не играл, но мне не хотелось огорчать его, и я скромно, по-мужски ответил:
— Сыграю.
И сыграл. Помнится, я так стукнул по мячу, что тот врезался в штангу и перебил ее пополам. Игру остановили, а нашу команду объявили победительницей.
Потом я обогнал всех на беговой дорожке и закинул гранату так далеко, что ее не нашли.
Ребята и девчонки, даже сам Михаил Иванович подбежали ко мне и стали подкидывать на руках. Один раз они подбросили меня почти до облаков. Я закричал с перепугу, и тут послышался голос отца:
— Ну и развоевался! Одеяло на пол сбросил. Вставай, в школу пора.
Я открыл глаза. Рядом с моей кроватью стоял отец и тряс меня за ногу.
— Сейчас… подожди, — сказал я, плохо соображая, что со мной происходит и где я нахожусь.
О своих снах я могу рассказывать сколько угодно. Например, о том, как я летал в ракете на Марс, как вместе с другом Федором воевал против беляков в гражданскую войну или как мы всем классом освобождали из американской тюрьмы Анджелу Дэвис. Такие хорошие сны смотреть одно удовольствие. Но видеть сны про физкультуру лично я больше не хочу. Потому
Единицу, то есть кол, я получил первый раз в жизни, и у меня прямо кошки на сердце скребли. А Федор сказал:
— Не понимаю, Тимка, чего ты раскис? Радуйся, что кол, а не двойка. Кол лучше — его можно в дневнике на четверку переделать. Соображать надо!
— Мне такое соображать бесполезно, — ответил я, — все равно проговорюсь.
Федор только рукой махнул:
— Ну и зря! Это же вроде военной хитрости, чтобы родителям спокойнее было.
Федор вообще любит хитрить, но хитрости его рано или поздно непременно обнаруживаются.
Прошлым летом я с ним ездил в пионерский лагерь на третью смену. В лагере был свой огород, каждый из отрядов ухаживал за своим участком.
Наш отряд пошел на огород с барабаном и горном, как на праздник. Вожатый сказал перед строем короткую речь о сельском хозяйстве и закрепил ребят за грядками с овощами. Мне досталась морковь, а Федору — свекла. Едва мы начали прополку, как Федор подходит ко мне и говорит:
— Давай поменяемся грядками. Тебе же лучше будет. Свеклу легче полоть, она вон какая большая, а морковь маленькая. И травы на твоей грядке больше.
Я подумал: «Федька прав, на его грядке работать легче. Но тогда зачем он меняется? Наверное, опять хитрит в свою пользу».
Федор словно угадал, о чем я думаю, и сказал:
— Учти на будущее, я это исключительно из-за дружбы делаю.
— Раз из-за дружбы, — согласился я, — тогда ладно, поменяемся.
Мы предупредили вожатого, что поменялись грядками, и стали полоть дальше.
После работы вожатый построил нас и объявил:
— Переходящий вымпел сегодня присуждается Федору Дыблину. Если он и дальше будет так ухаживать за своей грядкой, то, может быть, добьется рекордного урожая, и наш отряд выйдет на первое место.
Федор сказал:
— Я постараюсь.
Никогда бы не подумал, что Федор любит работать па огороде: каждый вечер он брал лейку и в одиночку ходил добиваться рекорда.
А через несколько дней, когда мы снова пришли на огород, то увидели, что морковь на Федькиной грядке почти вся завяла. Вожатый очень расстроился, сказал, что, вероятно, на грядку напало какое-нибудь вредное насекомое, и послал за советом к нашему завхозу.
Завхоз пришел, почесал карандашом за ухом, потом наклонился и выдернул несколько морковок.
— Их кто-то из ребят обгрыз наполовину, — сказал он сердито. — Объел, а потом обратно в землю засунул. Ремнем бы вашего жука-вредителя поучить…
Ремнем Федора, конечно, никто учить не стал — не положено. Зато на отрядном сборе его разобрали по косточкам и отстранили от работы на огороде.
Вот к чему привела Федора хитрость.
С Федором мы дружим с детского сада и, когда надо, помогаем друг другу. Недавно он пришел ко мне и говорит:
— Ты урок по письму сделал?
— Нет еще, — ответил я. — А что?