Веселая дюжина
Шрифт:
Я на некоторое время замолк, чтобы дать своим слушателям подумать, и продолжал:
— …Но не знал добрый молодец, что в царстве-государстве поднялся за него народ. Вели восставших друзья добра молодца.
Один — ученый, который прочитал все книги на свете и знал много стихов на память, а другой — самый сильный, самый ловкий и самый смелый во всем государстве.
Ворвался народ в тюрьму и освободил добра молодца. А потом восставшие пошли во дворец и дали пинка царю и его сыновьям. Те долго летели кубарем с горы вниз, пока не очутились в болоте и не превратились в жаб. Они там и до сих пор квакают.
Конец сказки был встречен веселым смехом, а Марик решительно вскочил на кровати, и ее пружины
— Слушайте, вы, Толька и Ленька! Если вы тронете Валерку, получите от нас от всех. Поняли?
— А кто его собирается трогать? — невразумительно пробормотал Ленька.
— Ты понял? — грозно повторил Марик.
— Понял, — неохотно промямлил Ленька.
— А ты? — спросил Марик у Тольки.
— Я все понял, — заюлил тот. — Ты не беспокойся, Марик!
— Попробуйте только! — зашумели ребята из нашего нового отряда.
А я подумал, что зря волновался. С такими ребятами я никогда и нигде не пропаду.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ,
В КОТОРОЙ ТОЛЬКО ОДНИ МЫСЛИ,
И ПОЭТОМУ УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ
СМЕЛО ЕЕ МОГУТ ПРОПУСТИТЬ
Я вскочил и долго не мог понять, что к чему.
Я проснулся внезапно, как будто кто-то меня стукнул по плечу или как будто кто-то прокричал мне в самое ухо: "Эй ты, вставай!"
Я вскочил с постели и долго вертел головой, соображая, а что это такое происходит и где я. Наконец до меня дошло, что я лежу (вернее, лежал, а сейчас сижу) на койке в пионерском лагере "Лесная сказка" и что сейчас ночь и тьма кромешная и самое время дрыхнуть без задних ног, как это умело делают ребята.
Не понимая, что со мной стряслось, я стал укладываться спать, но тут меня снова как будто стукнуло, а потом тряхануло как следует, а потом еще раз стукнуло, и так несколько раз. Что за шуточки? Может, землетрясение?
И наконец я вспомнил.
Сегодня — мой день рождения. Мне стукнуло 13 лет. Ну и число! Может, оттого мне все время не везет в этом году? Ну, конечно. Отчего же еще?
Я снова лег, но сон от меня удрал, и я не пытался его ловить. Сейчас самое время было поразмышлять о прожитой жизни.
Что ни говорите, а 13 лет — это не так уж мало. Если быть честным, это очень много. Пройдет еще тринадцать лет, потом еще тринадцать, еще и еще, а потом — все. Да ну, лучше спать, чем про такое думать.
Но заснуть никак не удавалось. Конечно, все мои беды в этом году оттого, что это был тринадцатый год моей жизни. А с сегодняшнего утра, когда начнется четырнадцатый год, все пойдет по-другому. Шиворот-навыворот. Нет, шиворот-навыворот тоже не стоит. У меня и так все шиворот-навыворот.
Золотые слова — надо начинать новую жизнь! Ого! Уже 13 лет! Надо становиться серьезным и спокойным, слушаться маму, учителей, вожатых… В общем, надо идти на пенсию.
Я бросил ломать голову над всякой ерундой и заснул.
Я выбегаю на шоссе. Гляжу налево — нет ребят. Гляжу направо — шоссе пусто. Неужели что-нибудь стряслось и ребята задержались в пути? Может, велосипед у кого испортился? И сейчас Генка чинит его, как когда-то (давным-давно!) мой.
Усаживаюсь на обочину и жду своих друзей.
— Валера, что ты здесь делаешь?
Знакомый голос заставляет меня обернуться. Алена топает по шоссе прямо ко мне.
Странно, как она попала в мой сон?
— Жду своих друзей, — отвечаю я.
— Они приедут тебя навестить? — спрашивает Алена и садится рядом со мной на обочине.
— Они почти каждый день меня навещают, — говорю я.
— Что-то я их ни разу не видела? — удивляется Алена.
Я молчу. Ведь я не
— Через день конец смены, — вздыхает Алена. — Жалко расставаться. Вы уедете, а я останусь.
— Другие приедут, — утешаю я вожатую.
— Такие не приедут, — грустно качает головой Алена.
— А чем же мы особенные? — удивляюсь я.
— Как будто ты не знаешь?
Алена подмигивает мне и первая смеется. Вирус хохота проникает и в мой организм. Мы заливаемся, сидя на обочине пустынного шоссе, на котором почему-то сегодня не появляются ребята.
Отхохотавшись, мы умолкаем.
— Алена! — я первым нарушаю тишину.
— Что?
— Алена!
— Ну что?
— Алена, а сколько тебе лет?
— Восемнадцать, — отвечает Алена.
— А мне тринадцать исполнилось. Сегодня, — сообщаю я.
— Поздравляю. Желаю тебе — быть таким, какой ты есть.
— Спасибо. Алена!
— Ну что?
— А у тебя жених есть?
Запрокинув голову, Алена долго хохочет. Я не смеюсь и терпеливо жду. Наконец Алена произносит:
— Ну и уморил. Я всегда говорила, что ты веселый парень.
— А я, между прочим, серьезно спрашиваю.
Алена удивленно на меня смотрит и тихо произносит:
— У меня нет никакого жениха.
— Ну и прекрасно, — сразу веселею я. — Зачем тебе жених? С ним же тоска зеленая…
— А если он будет вроде тебя — веселый? — улыбается Алена.
На эти слова я не нахожу ответа и сосредоточенно молчу.
Алена поднимается:
— Когда приедут твои друзья, приводи их к нам в отряд.
По тропинке Алена идет к лагерю, а я снова оглядываю шоссе. С горки катит группа велосипедистов. Это мои друзья! Но кто еще с ними? Я внимательно всматриваюсь в лица. Вместе с Семкой, Горохом и Генкой вовсю крутят педали Юрка, Марик, Васька и (чего только во сне не бывает!) Галка Новожилова.
Я торопливо вскакиваю и бегу им навстречу.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ГЛАВЫ ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ,
КОТОРУЮ ПО-ПРЕЖНЕМУ МОЖНО ПРОПУСТИТЬ
Утро новой жизни началось прекрасно. Солнце сверкало и улыбалось с высоты. Ребята меня поздравляли с днем рождения. Я начистил до блеска зубы и выпускал налево и направо солнечных зайчиков.
В столовой к нашему столику подошла Капитолина Петровна. Она произнесла речь о том, что сильно надеется на благотворное влияние "Лесной сказки" на меня, а также на то, что я вообще возьмусь за ум, пора уже. Капитолина Петровна поздравила меня и преподнесла букетик незабудок и коробку, в которой лежали белые из пастилы грибы с коричневыми шоколадными шляпками.
Алена подарила мне толстую книжку под названием "Тиль Уленшпигель", сказав, что она про меня.
Ребята вручили мне осмоленную сосновую палку, на которой было вырезано:
"Валерке Коробухину в день рождения. Веселая дюжина".
А тетя Рая преподнесла мне два стакана холодненького компота. Я очень обрадовался. Ведь мамы в день рождения со мной не было, и не было ведра маминого необыкновенного компота.
Так началось утро моей новой жизни.
ГЛАВА ХОТЯ И САМАЯ ПОСЛЕДНЯЯ,
НО В КОТОРОЙ ВСЕ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ
— Что с тобой? Ты какой-то не такой сегодня.
Мама подумала, проглотила две ложки горохового супа и нашла нужное слово:
— Какой-то молчаливый.
— Угу, — ответил я, не переставая уплетать гороховый суп, которого никогда не любил, а сегодня ел, и он мне даже нравился.
Я вернулся из лагеря. Я снова дома.
Поев, мама побежала на работу. А я подошел к окну и оглядел наш двор. Все в порядке, все на месте, только ребят не видно.