Веселая механика. Выпуск 1. Равновесие и сины

Генденштейн Лев Элевич

— Она до меня докапалась за мою одежду.

— А что с ней не так? Прекрасно выглядишь.

— Прекращаем обниматься, — командный баритон нашего классного руководителя, заставляет всех подтянуться. — Михаил, ты чего на Софии повис? Она того и гляди рухнет, ты же здоровый амбал! С девочками так себя не ведут.

— Точно, Александр Палыч! Их же носят на руках!

В то же мгновение я меняю своё положение в пространстве. Александр Павлович закатывает глаза, Виолетта недовольно поджимает губы, пока меня торжественно переносят через порог класса. Все остальные хихикают, чуть восхищённые поступком Михаила.

Обожаю школу. Здесь всегда

весело. Вот где кипит настоящая жизнь, полная эмоций, приключений и открытий. Школьные коридоры — это своего рода театр, где разыгрываются самые великие драмы, да трагедии, что соизмеримы лишь с мировыми событиями. А любовь кажется вечной, как сама жизнь. Она может быть тихой и незаметной, как первый весенний цветок, или громкой и яркой, как салют на празднике.

Школьные годы — это время, когда люди учатся не только знаниям, но и жизни, дружбе, взаимопониманию. Это место, где они становятся взрослыми, но при этом остаются детьми, полными веры в чудеса и бесконечные возможности. Больше никогда и нигде они не будут столь честными сами с собой, выражая свои желания. Лучшее время я провела в этой среде, если вы понимаете, о чём я. Я помню каждый день, каждый урок, каждую перемену, даже если никто уже не помнит меня.

У нас такого нет. Ни один родитель не выпустит столь ценное и долгожданное дитя из своего поля зрения. Хотя вы ничему не способны нас научить. Ваши знания ограничены рамками, установленными Большим Советом. Он же контролирует развитие всех технологий. К сожалению, вас упростили настолько, что мозг уже не способен к самостоятельным открытиям. В вашей истории учёные часто описывают моменты, когда к ним приходит озарение — голос свыше или сон. Но это не так. Озарения не происходят сами по себе. Кто-то из нас по приказу Большого Совета посещает вас, чтобы внушить нужную мысль или идею.

Глава 4. Маленький секрет

Со школы приходится уходить, окутав себя ментальной аурой, чтобы остаться незамеченной. Мне даже немного жаль Михаила, который безуспешно высматривает меня в потоке учеников, спешащих домой. Он стоит ровно напротив широкой лестницы, и его высокий рост позволяет смотреть ему поверх голов остальных. Его взгляд мечется по толпе, выискивая меня, надеясь, пройти или проехать путь до дома вместе со мной.

Михаил — довольно неплохой парень, он не обделён ни умом, ни внешностью. Иногда я разрешаю ему посидеть со мной на берегу моря. Порой позволяю себе прочувствовать его эмоции, ощутить то волнение, восхищение и внутреннюю дрожь. Это прекрасно! Такого я никогда не испытывала. Я с головой погружаюсь в его мир, чувствую, как его сердце бьётся быстрее, чем обычно, слышу его мысли. В них нет ни капли пошлости, лишь полное и всецелое обожание. Я наслаждаюсь этими мгновениями. Но в то же время понимаю, что это чувство не для меня. И всё же, эти моменты близости оставляют глубокий след в моей душе. Случается, я даже завидую ему, вам, вашей способности так искренне любить и восхищаться.

Прости, Михаил, не сегодня, — мысленно вздыхаю я и прохожу мимо, словно лёгкий ветерок, едва касаясь его, и он меня даже не замечает.

Сегодня суббота, и я не планирую возвращаться домой. Мой путь лежит в сторону гипермаркета через пару домов. Точнее, к дальнему углу стоянки, где меня поджидает чёрный ауди. Я открываю дверцу и, чуть наклоняясь в салон, спрашиваю:

— Можно?

А вот и порочность нашего воспитания — не тревожить никого

без разрешения, не нарушать чужих границ без дозволения. Всё тот же пресловутый территориальный инстинкт. Теперь понимаете откуда это?

— Садись, Софи, — приглашает меня приятный баритон.

— Спасибо, Александр Павлович.

— Как прошёл день? — на автомате спрашивает он, трогаясь с места.

— Не плохо.

Александр Павлович Минин — учитель химии в средней общеобразовательной школе № 1. Ему тридцать восемь лет. Он мне нравится, чем-то напоминает холёного чёрного кота, готового в любой момент грациозно и мягко приземлиться на лапы. У него примечательная внешность, которая сразу привлекает внимание: высокий лоб, густые тёмные брови, выразительные глаза и чёткие черты лица. Он мог бы легко стать актёром кино благодаря своей брутальности и харизме. Его движения плавные, но в них чувствуется скрытая сила, а голос глубокий и звучный. При росте сто девяносто два сантиметра он кажется совершенно особенным, истинным воплощением силы и уверенности. Не сомневаюсь, что люди в его присутствии чувствуют себя спокойно, словно он может защитить от любых невзгод.

— Сегодня без крови? — интересуюсь я, примечая, что мы движемся в центр, а не выезжаем за город.

— Без крови, — соглашается он, улыбаясь одним уголком рта.

— А что так скромничаешь?

— Настроение такое, — уже открыто улыбается он, поворачиваясь в мою сторону на светофоре.

Мы познакомились пятнадцать лет назад, если так можно сказать. И в нашу первую встречу я позволила ему себя убить. По тому, что мы оба живы и сидим на комфортных сиденьях, и нас обдувает прохладный воздух из кондиционера, легко можно догадаться, что он в курсе того, кто я. А я знаю, кто он.

Однокомнатная квартира на пятом этаже новостройки встречает нас духотой. Александр Павлович поспешно ищет пульт от кондиционера, а я бреду в спальню и отбросив рюкзак, прыгаю на кровать. Через секунду ко мне заглядывает Александр Павлович:

— Ты чего в грязной одежде легла на чистую кровать?

— Очень странное замечание от любителя грязных делишек.

— Ты бы хоть не в грязной заваливалась, — зачем-то добавляет он, направляясь к шкафу.

Я закидываю руки за голову и хитро прищуриваюсь:

— Мне раздеться?

Он пристально и серьёзно смотрит на меня, прежде чем ответить:

— Нет. Я сам, — он снимает пиджак и вешает его на плечико, а затем начинает расстёгивать рубашку: — Сделай мне кофе.

— Это твоя хата. Сам иди и сделай, — роль школьницы всё ещё не отпускает меня.

Александр Павлович закатывает глаза, но я знаю, ему такое нравится.

— Это твой практически второй дом. Могла бы хоть что-то сделать для меня! — в нём словно просыпается капризный ребёнок.

— Я тебя дружу, — бросаю я, всё-таки поднимаясь и направляясь на кухню.

Глава 5. Чашечка кофе

Просторная кухня, залитая лучами послеобеденного солнца, напоминает светлый холст, на котором природа рисует свои тёплые узоры. Кондиционер тихо гудит, мягко охлаждая воздух, наполняя кухню приятной прохладой. Александр Павлович прав: я прекрасно знакома с его квартирой. Открыв шкафчик, беру один из холщовых мешочков. Его грубая ткань скрывает ароматное сокровище, привезённое Александром Павловичем этой зимой с Кубы. Эти тёмные зёрна впитали в себя тепло и энергию самой жизни, чтобы поделиться ими с кем-то на другом конце света.