Веселая поездка
Шрифт:
Люди в вертолёте что-то высматривали, фотографировали, снимали на видеокамеру и, казалось, не будет конца этому сумасшедшему рёву, который тысячами раскалённых прутов вонзался в голову, глушил, мешал думать.
– Что же вы ищете? Фотографируете и делаете кино о своих ночных художествах? Что же вам нужно? Ну, делайте посадку, и будем вести конструктивный обмен мнениями и оружием, если не возражаете. Давайте, давайте, садитесь! Добро пожаловать!
Но вертолёт и не думал делать посадку. Он кружил над лагерем,
– Что, нас ищете?! Ну, давайте, давайте, ищите! Поиграем с вами в казаков-разбойников, а может и вертолётик ваш позаимствуем, если повезёт чуть-чуть. Только присядьте, будьте так любезны и начнём прения!
Но вертолёт кружил над лагерем на высоте нескольких метров, зависая над тем или иным местом территории, и упорно не собирался делать посадку. На его борту люди, одетые в чёрное, вооружённые автоматами и фото- и киноаппаратурой, увлечённо работали.
– Ну, вражьи морды, давайте, садитесь! Может, в ножички поиграем? Мне в последнее время очень приглянулась эта игра. Может, мне в третий раз повезёт?!
Но вертолёт неожиданно взмыл в высь. Очевидно, люди на его борту завершили весь объём своих исследований. Шум постепенно затихал. Вертолёт скрылся за горой.
Надо было вылезать из своего укрытия, надо было искать Таню.
«Интересно, где она спряталась? Ну, молодец девка, как будто её вообще нет», – думал Николай, вылезая из-под колеса комвагончика.
– Чёрт побери, рука! У-у-у! Ну, чего же она так болит?!
Николаю становилось немного легче, когда он говорил сам с собой. Ему казалось, что его посадили в чан с кипятком, облепили всё тело горчичниками и не собираются отпускать из рукотворного ада. Голова раскалывалась, всё тело ломило, не было сил двигаться.
Собрав волю в кулак, Николай отправился в медвагончик. Остановившись на пороге и не решаясь войти внутрь, стал оглядываться, искать Таню, но, к своему удивлению, не смог нигде её обнаружить.
За кушеткой лежала большая груда тряпья, порванного, грязного, годного, разве что, на утилизацию. Он даже не обратил на эту кучу внимания.
– Таня, Танечка, ты где? Ты здесь? – спросил Николай.
К его удивлению, вдруг куча тряпья зашевелилась и оттуда показалась Танина голова.
– Ну, что, гости улетели? – спросила Таня.
– Да, улетели. Вот, гады, что-то искали, фотографировали, кино снимали…
– Ну, улетели, и, слава Богу. Теперь тебе надо перевязку срочно сделать, рану обработать, – сказала она, вылезая из кучи тряпья. – Давай, покажи свою руку. Я ведь весь Н/З нашла. Они туда не добрались, не нашли. Коля, ты весь горишь! Давай быстрее посмотрим твою рану!
Николай снял гимнастёрку. Таня в ужасе схватилась за голову. Рука у Николая сильно отекла, рана разбухла, загноилась, от неё нехорошо пахло, и боль… Николаю было нестерпимо больно двигать левой рукой.
– Коля,
– Куда? Я уколов боюсь!
– В ягодицу. Это обязательно. Не бойся, я сделаю не больно. У меня рука лёгкая. Всё необходимое сохранилось. Не бойся!
– «Мне отрежут только пальчик, так мне доктор говорил!» И удрать нет сил. А это больно?!
– Не говори глупостей! Я же только что тебе объяснила! Рана очень грязная. Давай, будем промывать. Ого! Мухи уже яичек успели наложить, а ты упираешься, как маленький!
Николаю очень хотелось удрать от такой добросовестной медсестры. Он чувствовал себя учеником первого класса средней школы, которого привели на прививку. Но сил не было и ему пришлось сдаться.
Таня начала обрабатывать рану. Николай отвернулся. Он не хотел смотреть, что она делает, только постанывал, кряхтел и охал, но ему всё же было не больно.
– Ты знаешь, Танюха, я крови боюсь.
– Да, я заметила, особенно, когда ты этого бандита и змею…
– Так это ж другое дело! Это ж не моя кровь. И, потом, мы на войне! Тут кто кого. Кто быстрее, тот и победил. А тебе было бы лучше, если бы он в меня ножичком попал?
– Да нет, что ты. Коля! Это я тебя дразню, чтобы тебе не так страшно было.
А ему было не больно, даже немного приятно, но всё тело ломило, голова раскалывалась и, всё равно, было страшно смотреть на рану.
– Я ведь своей крови боюсь!
– Коля, всё, я перевязываю. Подержи бинт вот тут. Ой, нет! У тебя такие грязные руки! Я сама сделаю.
– Под комвагончиком грязновато было, ты уж извини, Там давно не убирались, – пробурчал Николай.
Таня перебинтовала ему рану на плече, не обращая внимания на недовольное бурчание раненого.
Но самым удивительным было то, что эта невыносимая боль немного отступила. Стало даже как-то легко и спокойно.
– Так, давай, подставляй! – вдруг скомандовала Таня.
– Что? – изумился Николай.
– Ну, свою ягодицу! – смущённо, но твёрдо сказала девушка.
– А может не надо? Я знаю, сейчас будет очень больно!
– «Надо, Федя, надо!» И ещё под лопатку – от столбняка, – сказала Таня словами из знаменитого фильма.
– Я не Федя, я – Коля! И, всё равно, я боюсь! Ты меня заколешь!
– Хорошо, Коля, трус несчастный! Давай, поворачивайся! А хочешь, ложись на кушетку.
– Как?
– К верху задом! Давай, ложись, я быстренько всё сделаю. Я тебе обещаю, что не будет больно!
– Да, обещаешь! Все вы только обещаете! Я знаю, обманешь! – бубнил он себе под нос. Бедняга нерешительно топтался на месте, он стеснялся, и ему, действительно, было страшно. Николай по-настоящему сильно боялся уколов.
– Девчонке свой зад показывать! – привёл он последний исчерпывающий аргумент.