Веселое и грустное
Шрифт:
Однако оставим в стороне секции фантастические и перейдем к реальным. На севастопольских предприятиях их возглавляют передовые рабочие. Такие, что не только могут, но и имеют моральное право и научить и потребовать. На каждого нарушителя заведена профилактическая карточка. Вроде истории болезни. Как правило, записей в карточках немного. Потому что кто хоть раз попал на совет профилактики, тот сразу убеждается, что с художественным советом это ничего общего не имеет и о повторном визите сюда он уже не мечтает. И если у забияки уж больно чешутся руки, он немедленно направляется в другие секции — бокса или самбо. Начинающие выпивохи после
Из этого вовсе не следует, что все севастопольцы поголовно перешли на самбо и томатный сок. Увы, в городе еще бывают стычки, исход которых определяется не количеством набранных очков, а статьями кодекса — как гражданского, так и уголовного. Дело в другом. Кто-то сказал, что лучший способ борьбы с преступностью — воспитать человека, который не может совершить преступление. Вот этот способ севастопольцы и берут на вооружение.
Мало проклинать «зеленого змия». Надо вносить духовное начало в жизнь тех, кто пристрастен к рюмке.
В связи с этим кажутся отнюдь не случайными севастопольские патрули: книжные, зеленые, музыкальные. Если зеленый патруль опекает нежную флору, то музыкальный в свое время очищал от сорняков репертуар ресторанных оркестров. Нынче эстетический патруль имеет солидное подкрепление в виде различного рода самодеятельных музыкальных коллективов и дискотек. Можно смело утверждать, что вокально-инструментальный ансамбль «Орион» Дома культуры Балаклавского рудоуправления имени М. Горького не только прививает хороший эстетический вкус, но и отбивает у некоторой части молодежи вкус к пьянству и праздности. То же самое можно сказать о клубе «Диско» на Морском заводе и дискотеке клуба «Бригантина» приборостроительного института. Где уж там думать о хмельных забавах, если ребята не только слушают музыку, но и сами формируют репертуар музыкальных вечеров, сами читают лекции о композиторах и сами оформляют помещение.
Может, это из другой оперы, но хочется назвать еще один клуб, где не слышно звона бокалов, но зато слышны прекрасные мелодии, хотя этот клуб и не музыкальный. Называется он «Оптимист». Здесь собираются те, кому уже за тридцать, кому в более молодые годы не удалось найти своего суженого или суженой. Здесь соединяются сердца, здесь обретаются потерянные надежды. В уставе клуба имеется один любопытный пункт: кто стал женатым, тот выбывает из числа членов клуба. За первый год было зафиксировано шесть выбывших пар. Велосипедисты сказали бы: «Такую гонку с выбыванием можно только приветствовать». Между нами говоря, «Оптимист» рожден не административным актом, а волею активистов-общественников. Существует он на членские взносы. Оказывается, без дотаций и субсидий тоже много можно сделать, если есть благородная цель и добрая душа.
Было бы грешно перед истиной подчеркивать преимущественную роль народных дружин, товарищеских судов, советов профилактики, дискотек в формировании нравственности севастопольцев. Могут обидеться и школы, и лектории, и агитпункты, и народные университеты, и театры, и музеи. Но главная нравственная школа — это труд. Не случайно каждый шестой севастополец — ударник коммунистического труда.
В условиях социалистического соревнования за коммунистический труд и образцовый общественный порядок имеется много различных пунктов. Из них хочется выделить один. Он гласит: «Каждый севастополец должен знать историю своего родного города».
Согласитесь, что
Памятник на месте Альминского боя… Памятники на месте первого бастиона, второго, четвертого, пятого…
Памятники флотоводцам Корнилову, Нахимову, Истомину, матросу Петру Кошке, Тотлебену… Улицы в честь героических полков — Полтавская, Смоленская, Суздальская…
Все это — священная история времен первой обороны Севастополя.
Памятник на Кладбище Коммунаров комиссару морских сил республики И. Д. Сладкову… Памятник 49 коммунистам-подпольщикам… Это—нетленная память о борьбе за власть Советов в годы гражданской войны.
А это — история, которая еще не зарубцевалась в сердцах современников.
Памятник пяти морякам-черноморцам Фильченкову, Цибулько, Красносельскому, Паршину, Одинцову. Героям, преградившим грудью путь фашистским танкам.
Памятник пулеметчице Нине Ониловой…
Памятник разведчице Алле Оношко…
Памятник артиллеристам… Морским пехотинцам… Летчикам.
Памятники героям отдельных дивизий и армий, освобождавшим Севастополь от фашистского ига…
С благоговением снимаешь шляпу. На каждом шагу. Ибо вокруг слава прошлого, величие сегодняшнего и порыв в будущее. Стремительный и вдохновенный.
Если вам тон этих строк покажется несколько восторженным для сборника сатиры и юмора, так знайте: в этом виноват не я, а Севастополь. Я его слишком люблю. В чем и признаюсь. Самым восторженным образом.
ФИАСКО САТИРИКА
Что-то подзабылась дискуссия по поводу идеального литературного героя. Впрочем, в настоящий момент меня это не волнует. Интересует другое: существует ли идеальный коллектив? Не в литературе, а в жизни.
Спросите, к чему я клоню?
Вот уже лет двадцать слежу за крымским колхозом «Дружба народов» и ни разу не слышал ни слова критики в его адрес. Ни в прессе, ни с трибуны, ни сверху, ни снизу. Только хвалят, отмечают и награждают. Напряженно думаю: может ли быть такое, чтобы в наше динамичное время с его высокими скоростями и высокой требовательностью не было никаких отставаний, сбоев, отклонений, нарушений или хотя бы маленьких пятнышек, которых и на солнышке хватает?
Дабы установить истину, беру командировку в руки, и айда в Красногвардейский район, в село Петровку, где расположена центральная усадьба ордена Ленина колхоза «Дружба народов».
Приезжаю на место и скептическим глазом сатирика обозреваю окружающую действительность. Обостренное внимание сразу же фиксирует первое несоответствие: разве это село? Многоэтажные жилые дома с лоджиями. Модерные здания школы и концертного зала, музыкальная школа с библиотекой, спортивный комплекс с бассейном и искусственным катком, бар, гастроном, универмаг, почта, бытовые мастерские, правление колхоза в трехэтажном здании из стекла и бетона…
С почтением поднимаюсь по ступенькам мраморной лестницы. Длинные коридоры, светлые просторные холлы. Блеск паркета. Узорчатый линолеум. Актовый зал. Анфилада кабинетов. Читаю на дверях таблички, и закрадывается сомнение: что это — колхозная контора или министерство? «Торговый отдел», «Пенсионный отдел», «Юрист», «Начальник строительства», «Отдел механизации», «Отдел расчетов с организациями», «Материальный отдел» — и еще немало служб, которых не приходилось наблюдать в колхозах.