Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М.
Шрифт:
Мне пришла идея заставить Сергея Никаноровича обстреливать меня камнями, но получил отказ.
Не мог он кидаться в живого человека камнями!
Не слушая мои доводырассуждения, что эта тренировка может спасти мне жизнь.
Разубеждать я его не стал, потому что он всё равно ни за что не поверит в то, что я беглый раб, и меня запросто могут линчевать, когда поймают.
По вечерам мой добрый тренер проводил со мной душеспасительные беседы, когда, накупавшись после тренировки, сидели на том же
– Давай, я тебя определю в спортивную школу? Будешь учиться, и заниматься спортом, при школе есть интернат, где живут дети из отдалённых сёл и деревень. Потенциал у тебя хороший, из тебя выйдет хороший спортсмен, будешь выступать на крупнейших соревнованиях!
Я слушал его, согласно кивая, тренер уже радовался:
– Договорились?
– Нет.
– Саша, ты меня огорчаешь до глубины души!
Я и сам понимал, что огорчаю, но сначала мне нужно было разобраться со своими врагами и доехать до нужного места. Сильно сомневался я, что сбил преследователей со следа.
А в тот день, вернувшись с разминки, начали обычный день с зарядки.
Когда я, в своей комнате, переоделся в новую форму, мальчишки ничего не заметили, оценив по достоинству, как ладно она на мне сидит.
Заметили на утренней зарядке, увидев, что я практически не отличаюсь от девочек, тем более, что некоторые из них тоже коротко стриглись.
Мальчишки угорали надо мной, обсуждая между собой, насколько я органично вошёл в девичью команду.
Я и ухом не вёл.
Сегодня была наша очередь посетить тир.
Мелкокалиберная винтовка, лёгкая, без отдачи, так приятно легла в руки, что я сразу полюбил её.
А как стреляет! Сама выбила пятьдесят очков! Хотел я позабавиться, выбив пульками рожицу, но сдержался, потому что считали очки, а не художества.
– Отлично, Саша! Может, девочек поучишь?
– Отчего же не поучить? – решил я, укладываясь рядом с Зиной. Щека к щеке.
– Вот, смотри… да не на меня, на мишень, сквозь прицел!
Бум! Попали! Куда-то.
Девочки встали в очередь к маленькому учителю, тренер уже пожалел о сказанном.
Как ни странно, лучше всех отстрелялась Нина. Когда я её учил правильно держать винтовку, она перестала зажиматься, выдохнула, глянула на меня с гордостью, и тоже выбила сорок пять очков.
Мне в награду дали пострелять из тяжёлых пистолетов. Что меня порадовало, так это то что наган я уже легко мог держать одной рукой, не так, как после паралича, когда едва удержал его обеими руками.
Из ТТ тоже пострелял. Укротив, после первого выстрела, оружие, попал несколько раз в мишень.
Всё же оружие это не для детей. Доволен былПорадовало темо, что в очерченную человеческую фигуру я попал, так что,
После тира Сергей Никанорович попросил меня немного заняться с девочками строевой подготовкой.
Выстроив девчат на стадионе, где занималось много ребят, я сказал роковую для себя фразу:
– Будем учиться ходить строем. Что мы, хуже мальчишек, что ли?!
Теперь от шуток в свой адрес я наслушался немеренно. При встрече ребята совершенно серьёзно восхищались, как мне идёт форма, как не хватает косичек с бантиками.
Я проходил мимо, нарочно шагая по – девчоночьи красиво, и гордо задрав носик.
Зато девочки с удовольствием занялись строевой подготовкой. Сначала ходили и учили повороты и развороты рассыпанным строем, чтобы не затоптать друг друга, потом упражнялись плотным строем. Будь мыЕсли бы мы были одного роста, наши повороты налево в движении, или кругом, смотрелись бы очень красиво.
Как я и ожидал, девочек разобрали мальчишки, или наоборот, и нас с Ниной оставили в покое. Даже Зина, которая сначала возмущалась, что мальчик приходит в гости к ней, а за ним ухаживает другая девочка, нашла друга.
Мы с Ниной подружились, в свободное время гуляли у озера, даже взявшись за руки.
Ребята в спортлагере были деликатные, не дразнили нас, тем более, прозвав меня девочкой, неудобно было обзывать женихом.
Не забыл я и своих старых друзей, и папу. На стене общежития висел почтовый ящик, и оттуда вынимались письма. Я купил открытки, конверты, и написал всем своим друзьям и подругам.
– Не смотри! – улыбался я Нине, которая сломала глазки, пытаясь разглядеть, кому я пишу.
Начал писать я Никите, потом директору, Артёмке, рыжей Саше, Вике, Алёше, Лене…
В конце послания писал, что сижу на станции, и скоро отправлюсь дальше. Куда, не уточнял.
Папе я тоже написал, как товарищу, на адрес детского дома.
– А мне ты будешь писать? – ревниво спросила Нина.
– А как же, Ниночка! – удивлялся я, - Ты же моя лучшая подруга!
– У тебя их, наверное, в каждом городе…
– Ну, что ты, Нин! Какие подруги, с моей-то внешностью!
– Нормальная у тебя внешность! – возражала моя подружка.
– Да, как говорит моя мама, мужчина должен быть чуть красивее обезьяны.
– Ты красивее обезьяны…
– Спасибо, утешила! Вот ты, настоящая красавица!
– Да? – не верила Нина.
– Да! – с серьёзным видом говорил я.
– Тогда почему ты меня ни разу не поцеловал? – такой вопрос в упор сбил меня с толку.
– Мы, наверное, ещё слишком маленькие, чтобы целоваться… - покраснел я.