Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М.
Шрифт:
Пиши: школа-интернат со спортивным уклоном № 12. Нина Тягунова. г. Нижнеяровск.
Живу в интернате, потому что пПапа зимой работает на Севере, мама умерла. Папа на лето забирает меня к себе, только на эти две недели нас отправляют на спортивную базу. Вот и встретились, радость моя, горе ты моё!».
Я, не сдерживая слёз, несколько раз перечитал записку, поцеловал её и съел.
Не дай Бог, прочитает кто!
Запасся я и носовым платком, зная, что пробьёт на слёзы.
Когда немного успокоился, в
– О! Пионерчик! – обрадовались они, увидев меня. Один из них сел вплотную ко мне и упёр мне в бокребро самодельную финку:
– Сиди тихо, мальчик, и никто не пострадает!
Другой полез в мой любимый рюкзак. Но там хитрый узел. Я его развязываю, только потянув за верёвочку, а чужой его только затягивает.
Настроение у меня под стать. Я даже обрадовался пацанам. Можно душу отвести!
Нажал на нерв на руке соседа, отобрал у него финку и слегка воткнул ему в район печени:
– Сиди тихо! – я сильно толкнул ногой мальчишку, безуспешно боровшегося с узлом на рюкзаке.
Мальчишка, не ожидаял такого, упал и сильно ударился об скамейку, спиной и головой.
– Помоги ему, сядь рядом, напротив меня, и сидите там, пока не приедем туда, куда я хочу.
Мальчишки сели, настороженно оглядываясь.
– Не думайте, что сбежите. Я ножи хорошо метаю! Сидите, не дёргайтесь.
Ребята успокоились, хотя тот, которого я толкнул, всё почёсывался, морщась.
Я рассмотрел внимательно финку. Самодельная, но острая, такой и убить можно.
Проехали так несколько станций.
– Я в туалет хочу, - сказал тот, что тыкал в меня финкой.
– Ходи под себя, потерплю, - сказал я, играя этой финкой.
И тут вошли двое милиционеров. Финка исчезла, а пацаны обрадовались:
– Дядя Петя, дядя Коля! У этого пацана нож! Он нам угрожает!
– Да? – удивились милиционеры, - Интересно!
Пацаны пробрались за их спины и сдёрнули из вагона, а милиционеры решили обыскать меня:
– Встань, руки в стороны!
Я встал и сказал:
– Товарищ лейтенант! У меня ножа нету, нож у тех ребят! Я видел!
– Молчи! Видел он! А ещё пионер! Врёт, и не краснеет! – лейтенант похлопал меня по карманам, по бокам, а сержант полез в мой рюкзак. И что их всех к рюкзаку тянет?
Лейтенант, наконец, сделал то, что я от него давно ждал: сделал вид, что сейчас схватит меня за яички.
Я «испугался», согнувшись, а когда выпрямился, вскочил на лавку и направил пистолет ему в лицо. Для достоверности взвёл затвор, снял с предохранителя.
– Не люблю оборотней, – сказал я бледному лейтенанту, размахнулся и ударил сержанта рукояткой пистолета пониже уха. Не ожидавший от меня такой подлянки, сержант кулем рухнул на пол.
– Мальчик, не играй с оружием! Пистолет заряжен! – сумел сказать лейтенант.
–
– Мальчик, перестань, а? Положи пистолет, и уходи. Ловить не будем, клянусь!
– Не верю я клятвам преступников! Вы ведь крышуете тех пацанов? А что у вас в сумке?
Лейтенанта перекосило:
– А я ведь тебя узнал, гадёныш!
– И подписал себе смертный приговор! – я наставил пистолет менту в лицо.
Лейтенант, или крепкий оказался, или до конца не верил, что я смогу выстрелить, но не молил о пощаде, только ещё больше побледнел.
– Смелые вы, не там, где надо! – молниеносным ударом под ухо, отправил я его в глубокий сон.
Потом пошарил по карманам, забрал удостоверения, ключи от наручников, открыл сумку, присвистнув: там лежали деньги, кольца, серёжки. Наверняка добыча пацанов.
Я бросил туда ещё пистолеты и удостоверения и, прихватив рюкзак, пошёл в туалет. Надо было переодеться, а то пацаны меня могли легко опознать.
К счастью, за всё время к нам вагон никто не вошёл. Позже я понял причину: переходы были перекрыты, скорее всего теми мальчишками, чтобы их подельники могли разобраться со мной без помех. Это было мне на руку, тем более, что ключ-вездеход я ещё не утерял.
В туалете я открыл рюкзак, понимая, что опять надо переодеться в девочку.
– Как, оказывается, непросто, быть ребёнком! – ворчал я, вновь натягивая ненавистные тугие плавочки. Надел я и колготки, потому что, во-первых, можно так закрыть исцарапанные ноги, а во-вторых, в окно я увидел, что небо затягивает тёмными облаками, и ночью, вероятно, будет холодно, возможно, даже пойдёт дождь..
Потом клетчатую юбочку, кофточку к ней в тон, и красную бейсболку. Девочки редко надевают её задом наперёд, так что длинный козырёк неплохо меня маскировал.
Ещё нанёс немного краски на лицо: обвёл карандашом линию губ, получился капризный девчоночий рот, глаза сделал немного раскосыми. Ещё я вспомнил один метод: скатал ватные шарики из аптечки и запихал за щёки. Сам чуть не прыснул: лицо стало совсем круглым и девчачьим. Бровки тоже выделил, реснички подкрасил, японские полукеды не пожалел, надел.
Ну, вот, теперь можно и в люди…
Вышел я на довольно крупной станции «Крестовоздвиженск». Удивился названию, почему не переименовали в «Красный крест», допустим? Или «Красновоздвиженск»? Но долго об этом не размышлял, надо было срочно избавиться от приметного рюкзака и ментовской сумки.