Весёлые рассказы и смешные истории (сборник)

Драгунский Виктор Юзефович

– На меня лужа наступила!

Никто ему, конечно, не поверил. Но смеялись долго. И стали звать его Боря Лужин.

А фамилия у него и вправду была Лужин. Не так обидно. Можно сказать, ещё повезло ему.

Мемуары

Самое сильное впечатление встреча с писателем произвела на Серёжу. И он решил сам стать писателем. Взял чистую тетрадь и аккуратно вывел на первой странице слово «Мемуары».

Иришка, соседка по парте, спросила:

– А что такое мемуары?

– Это

воспоминания о прожитой жизни, – пояснил Серёжа. – И о встречах с интересными людьми.

– Яблоко хочешь? – предложила Иришка.

Серёжа кивнул и записал: «Иришка угостила меня яблоком. Интересный она человек».

На перемене уже все знали, что Серёжа стал писателем. Каждый старался напомнить ему о себе.

– Помнишь, ты меня в раздевалке толкнул?

– А я тебе ластик одолжила!

– А я тебе подножку поставил!

– А меня вчера попугай укусил!

– А я дневник потерял!

– А я ушами могу двигать!

Серёжа кивал и записывал. Никого не упустил. И к середине второго урока мемуары были окончены.

В тот день Серёжа ходил довольный, а третьеклассники гордыми.

Назавтра Серёжа принёс в школу новую тетрадь и аккуратно вывел на первой странице слово «Сонет».

– А это что такое? – спросила Иришка.

Серёжа сделал неопределённый жест рукой, но вслух ничего не ответил. Во-первых, потому что сам не знал. А во-вторых, у него вдруг кончилось вдохновение, и творить совершенно расхотелось.

– У писателей так иногда бывает, – говорил он на перемене. – Вам ещё повезло, что я сразу с мемуаров начал. А не наоборот!

Владимир Благов

Волшебная лампа Стамескина

Я пылесосил пол в своей комнате, как вдруг в дверь позвонили. Гляжу, на пороге – Витька Стамескин, мой лучший друг. С пакетом в руках.

Он ещё не успел войти, а уже спрашивает:

– Женька, как ты думаешь, джинны на свете бывают?

– Разве что в сказках… – отвечаю.

– А это ты видел?! – и вытаскивает из пакета старинную медную лампу.

– Что это? – усмехнулся я. – Лампа Аладдина, что ли?

– Лучше! Лампа Стамескина!

– Где взял? – интересуюсь.

– А у меня тётя в музее работает. У них там запасники переполнены, вот они и отдают то, что не нужно. Я лампу взял.

– Зачем она тебе? – от нечего делать спрашиваю.

– Вот сейчас потру лампу, вызову джинна, и он исполнит мои желания.

– А ты не боишься? – подначиваю я.

– Чего?

– Ну… вдруг джинн разозлится и превратит тебя в ишака? Или в амёбу? – говорю, а сам улыбаюсь. Ну, не верю я, что джинны так запросто, без всякой сказки, появляются.

– За что ему на меня злиться? Я же его освобожу, как Хоттабыча.

– А ты знаешь, что в течение первой тысячи лет заточения джинн обещает озолотить своего освободителя. В течение второй тысячи лет он готов

подарить благодетелю все сокровища мира. Но потом терпение джинна лопается, и он обещает покарать того, кто потрёт его лампу… – делюсь я с фантазёром-приятелем тем, что когда-то в сказках вычитал. – Кстати, почему ты пришёл с этим джинном ко мне? Освобождал бы у себя дома.

Витька засопел. Ясно было, что он боится – вдруг джинн и впрямь появится, – но сознаться в этом не хочет.

– Я подумал, мы же с тобой друзья. Джинн мог бы исполнить и твои желания тоже.

Гляжу, а он уже лампу вовсю натирает. Я и глазом моргнуть не успел, как из лампы повалил синий дым. Витька с перепугу бросил лампу на пол. Дым сгустился и приобрёл очертания великанской фигуры.

– Кто меня освободил? – спросил джинн, и голос его был подобен раскатам грома.

Мы с Витькой переглянулись. Во рту у меня пересохло от страха. Вот и не верь после этого в сказки!

– Не сознаётесь?! Придётся вас обоих наказать! – сказал джинн. – Я три тысячи лет сидел. Посидите-ка теперь вы. Хотя бы недельки три, – и джинн начал говорить заклинание:

Я хочу, чтоб три неделиВ лампе отроки сидели.Раз, два, три и вот…

Сидеть в лампе? Три недели? Без компьютера, роботов-трансформеров, мороженого?.. Нет, этого я себе представить не мог! Не дожидаясь конца заклинания, я машинально потянулся к пылесосу, включил его и направил на джинна.

Джинна разом перекосило, стало затягивать в пылесос. Через минуту оттуда торчали только его пальцы да голова. Джинн уже не был таким свирепым.

– Пощадите! Я не хочууууууу!

Это были последние слова джинна. Его целиком проглотил пылесос.

Не веря лёгкой победе, я мигом откинул крышку, вытащил бумажный пылесборник и заклеил отверстие клапаном. Мешок запрыгал у меня в руках. Джинн пытался вырваться на свободу, но порвать бумажный пакет почему-то не мог.

– Так ему и надо! – опомнился Витька. – Пусть ещё тысячу лет томится в этом пакете! – и для надёжности затолкал пакет в старинную медную лампу.

Мы с Витькой уставились друг на друга.

– Дааа, – сказал я. – Это первый успешный случай заточения джиннов с помощью пылесоса. Неси-ка ты эту лампу обратно тёте в музей!

Алфавитная диета

В прихожей прозвенел звонок, и Пиявкин пошёл открывать. На пороге стоял Деликатесов, толстенький одноклассник Пиявкина.

– А-а-а, Деликатесов, – сказал Пиявкин. – Привет. Тебе чего?

– Слушай, Пиявкин, у тебя есть чего-нибудь поесть? А то я ужас какой голодный.