Веселый мудрец. Юмористические повести
Шрифт:
— Дождь в наших местах — разве это не божий дар? — продолжал Насреддин очень серьезно. — Приличествует ли слуге аллаха убегать от даров того же аллаха? Что подумают правоверные о тебе и об аллахе?
Мулла не нашелся что ответить. А так как на него уже смотрела вся чайхана, то он пошел, невзирая на дождь, медленно и величаво, ступая ногами прямо по лужам.
Тут уж он не только послужил поводом для всеобщего смеха, но и промок до костей, охрип, стал разговаривать лишь шепотом и десять дней не читал проповедей в мечети.
А когда через некоторое
Увидя бегущего под ливнем ходжу, мулла завопил от восторга:
— Уау! Старый шакал, нечестивец, ты попал в яму, которую вырыл для меня! Почему же ты бежишь от даров аллаха?! Отвечай!
Насреддин даже не замедлил бега.
— Если бы я, о мулла, топтал ногами твои дары, что бы ты сказал? Поэтому я не хочу топтать дары аллаха — он этого не потерпит! Вот и приходится добираться до дому, делая как можно меньше шагов! — И, прыгая через лужи, Насреддин продолжал бег.
Каждый раз, сообщая эту историю, рассказчики непременно добавляли:
«Так, благодаря ловкому ответу наш Насреддин вышел сухим из воды, а мулла сел в лужу».
Для того чтобы обвинить Насреддина в неверии и богохульстве, мулла надумал уговорить ходжу выступить с проповедью в мечети.
Когда об этом плане узнал Абдулла, то он одобрительно сказал:
— Раз ты лишился голоса по милости бродяги Насреддина, то пусть он вместо тебя и проповедует. Если откажется, то этим он признает твое превосходство. А если согласится, то каким-нибудь мудрым вопросом мы заставим его пуститься в рассуждения и уж затем истолкуем сказанное им так, как нам нужно… А? Что ты говоришь?.. Ну конечно, что бы он ни сказал, мы найдем способ отправить его в тюрьму.
Решено было три раза предоставить Насреддину минбар.
— Уж хоть в один-то раз из трех он попадется! — мечтательно произнес Абдулла и повалился на подушки, показывая, что разговор окончен.
Мулла, беззвучно шевеля губами, вышел из дома богача и поспешил к жилищу Насреддина, который поселился в хижине бедняка Пулата.
Выслушав муллу, ходжа сразу понял, что отказываться нельзя: все подумают, что он боится тягаться с ним в красноречии. Но и выступать тоже нельзя: ведь придется говорить о том, как мулла и богатей именем аллаха грабят бедняков, а за это — тюрьма.
И какую тогда пользу принесет здешним беднякам Насреддин, если он будет сидеть за семью замками?
И ходжа нашел выход.
— Я согласен, о мудрейший, — улыбнулся он мулле. — Мой долг — заменить тебя… Я трижды взойду на минбар.
В этот день мечеть готова была развалиться — так много народа пришло слушать ходжу.
— Знаете ли вы, о правоверные, — начал Насреддин, озорными глазами оглядывая собравшихся, — о чем я хочу с вами говорить?
— Не знаем! — крикнули судья с Абдуллой.
— А раз вы не знаете, — усмехнулся ходжа, — то о чем же я с вами буду разговаривать? Я пойду к тем, кто знает.
И, выйдя из мечети, Насреддин направился прямо
— Ничего, — обсуждая с Абдуллой свою неудачу, сказал мулла. — У нас еще две попытки впереди. Теперь он так легко не отделается.
На следующий день Насреддин снова обратился к пришедшим в мечеть с вопросом:
— О правоверные, знаете ли вы, о чем я хочу с вами говорить?
— Знаем, знаем! — закричали судья с Абдуллой.
— Если вы знаете, — сказал ходжа, — то зачем же я буду говорить?
И он сошел с минбара.
— В третий раз сделаем вот что, — зашептал Абдулла расстроенному мулле: — я скажу «знаем», а ты скажешь — «не знаем».
Мулла даже вспотел от радости:
— Сам аллах надоумил тебя! — захрипел он. — Мы увидим конец нечестивца!
И когда в третий день Насреддин обратился с вопросом:
— О правоверные, знаете ли вы…
То, не дожидаясь конца фразы, Абдулла закричал;
— Знаем, знаем!..
А мулла, чайханщик и судья заорали тотчас же:
— Не знаем, не знаем!..
Насреддин пощелкал по своей задорной бородке и улыбнулся:
— Тогда пусть те, кто знает, расскажут об этом тем, кто не знает!
Народ повалил на улицу следом за ходжой. И как осипший мулла ни размахивал руками, призывая верующих остаться, мечеть опустела: Только багровый от злости Абдулла да его друзья топтались разочарованно возле минбара.
И на следующий день повсюду слышалась песенка про муллу, сочиненная неизвестно кем:
Твои ступни, как колени,Твои колени, как живот,Твой живот, как шея,Твоя шея, как голова.А твоя голова, мулла, —Старый, дырявый горшок!Но не это было самым страшным для муллы: доходы мечети становились все меньше. И хотя правоверные добросовестно выполняли предписанные религией обряды, не чувствовалось в них того рвения, которое — до приезда Насреддина — проявлялось в богатых и щедрых дарах. Многие, стоя в мечети, старались не смотреть на муллу, потому что вспоминалась песенка «Твои ступни как колени» и так далее. А те, кто делал приношения, стали заметно скупее. Вероятно, служитель аллаха, который все время попадает в смешное положение, прогневил его чем-то.
Доходы тощали. В плове у муллы было меньше жира, в котле — меньше плова, а на огне очага — меньше котлов.
Однажды, гуляя по базару, Насреддин увидел муллу. Вернее, длинную седую бороду муллы, так как сам мулла, стараясь избежать неприятной встречи, спрятался за возок с какими-то товарами. Лишь всем знакомая длинная борода муллы висела под арбой — как страус, пряча в песок голову, считает, что его уже никто не увидит.
Насреддин выдернул из своей реденькой бородки три волоска, подошел к мулле и предложил ему купить их. Мулла ожидал подвоха и, стараясь выиграть время, чтобы разобраться в намерениях Насреддина, спросил: