Веселый Роджер – знамя вора
Шрифт:
– Не пяльтесь, дружище, – сочувственно сказал он. – Думаю, что с этой девушкой у вас ничего не получится.
– Вы уверены? Как ее зовут?
– Эту девушку зовут Гульшат. Она подруга Юсуфа Ахмеда.
– А кто это – Юсуф Ахмед?
– Хм... Ну да, конечно, вы же нездешний. Это один из богатейших людей на всем побережье Сомали. И очень влиятельный.
– И на чем же он сделал свое состояние?
– На пиратских захватах.
– Ах, вот как…
– Сейчас он держит у себя в плену двадцать девять судов. Одно из них – океаническая яхта с испанскими туристами. Хотите знать, какой он хочет получить
Широко улыбаясь, чернокожий просто светился добродушием и обаянием. Сомневаться в словах случайного соседа у Джона не было никаких оснований. Хотя, окажись эта девочка где-нибудь в Нью-Йорке, он не упустил бы своего шанса завязать с ней более тесное знакомство.
Повернувшись, стюардесса направилась в служебный отсек, и Джон невольно задержал взгляд на ее округлой попке и мускулистых ногах, выглядевших неправдоподобно длинными.
Ну бывают же такие девицы!
– Вы впервые прилетели в наш город? – спросил чернокожий попутчик.
Пробудившись от спячки, сосед, похоже, решил наверстать упущенное время.
– Впервые, – отозвался Джон, – хотя в Африке мне бывать приходилось.
– И где же вы бывали?
– В Йоханнесбурге, в Кейптауне.
Негр энергично закивал головой.
– Могадишо, конечно, с этими городами не сравнить. Но в нем тоже есть все для того, чтобы как следует отдохнуть и развлечься. Конечно, индустрия развлечений ни в какое сравнение не идет с Парижем или Лондоном, но уверяю вас, многое из того, что вы увидите, вам понравится.
Новый знакомый оказался несколько навязчивым малым, следовало подыскать подходящую причину, чтобы отвязаться от него, благо, что в аэропорту Джона должны были встретить. Но в голову ровным счетом ничего не приходило.
Оставалось отделываться однозначными фразами, авось поймет, что собеседник не нуждается в знакомстве.
– Мне будет не до развлечений, – вяло отозвался Джон, – я еду в Могадишо работать.
Негр понимающе закивал головой.
– Не так часто в наш город едут с деловым визитом. А ведь это говорит о том, что наш край интересен. Уверяю вас, пройдет каких-то лет десять… когда политическая ситуация наконец нормализуется, от инвесторов здесь будет просто не протолкнуться. Ведь у нас курортные места, а кроме того, у нас есть полезные ископаемые – нефть, газ. Извините, а кто вы по профессии?
– Журналист.
Последний раз Джон Эйрос побывал на африканском континенте три года назад, в Йоханнесбурге. Он вообще любил Африку, особенно южную ее часть, а потому всякий раз выкраивал время, чтобы провести на этом континенте хотя бы пару свободных недель. А Йоханнесбург считал едва ли не самым лучшим местом на Земле. Однако за прошедшие несколько лет в Йоханнесбурге, как и во всей Южно-Африканской Республике, произошли значительные изменения, и Джон Эйрос полагал, что перемены эти далеко не в лучшую сторону.
Любимым районом Джона в Йоханнесбурге был Хиллброу, задуманный как своеобразный африканский
Кто бы мог подумать, что это обыкновенное посещение, которое в прошлые годы походило бы на приятную прогулку по городу, теперь будет напоминать рискованное приключение в городских джунглях, где смертельная опасность поджидает едва ли не за каждым углом. За ту часовую прогулку, которую он предпринял в сопровождении трех афроамериканцев, прежде служивших в морской пехоте, он дважды находился на волосок от гибели. И не прояви его охранники должной расторопности, так лежать бы ему с перерезанным горлом где-нибудь на заплеванном асфальте.
Йоханнесбург с трехсотметровой высоты в тот раз не показался ему красивым: большая часть высотных домов погрузилась в глубокую тьму, в которой исчезло белозубое обаяние этого города. Если что и было, так это плотоядный гангстерский оскал.
Простояв на смотровой площадке несколько минут, Джон Эйрос вдруг поймал себя на том, что с тоской отмечает произошедшие перемены. Города, который он любил прежде, уже не существовало, вместо него перед Джоном теперь предстал совершенно иной, хищный и опасный монстр, от которого следовало держаться подальше. Именно на смотровой площадке Джей-Джи-Стройд-тауэра Джон дал себе слово больше никогда не возвращаться сюда. И вот теперь, ступив на африканскую землю, он поймал себя на мысли о том, что необычайно скучает по этому прекрасному некогда городу.
Другим местом, к которому Джон Эйрос питал слабость, был Кейптаун. Объездив весь свет, Джон вправе был считать его одним из красивейших мест на Земле. Городские кварталы, начерченные будто по линейке, тянутся от океанского побережья до Столовой горы – монументального известнякового образования более тысячи метров в высоту. И, находясь в других местах, Джон с удивлением ловил себя на том, что губы его невольно растягиваются в теплой улыбке, когда он вспоминает крашеные голландские домики квартала Бо-Каап.
Долгое время он тешил себя мыслью, что на склоне лет вернется в Кейптаун, чтобы встретить ветхую дремучую старость. Видно, этим планам не суждено было сбыться.
Африку можно было сравнить с красивой девушкой, наделенной удивительной экзотической красотой, в которой было намешано множество кровей, что и делало ее неповторимой. И вот сейчас, после шести часов полета, Джеймс Эйрос оказался в Могадишо, крупнейшем городе Сомали, но в действительности – в зловонной африканской дыре, из которой тотчас хотелось как можно быстрее удрать. Не будь острой необходимости, он вряд ли оказался бы в сомалийском аэропорту.