Весенне-летние бои (21.04.-16.07.1942 г.)
Шрифт:
Вечер 7 июля. Сталин приказывает войскам, действующим на правом берегу Дона в его среднем течении, продолжать отход. В связи с тем, что штаб Юго-Западного фронта с этого дня находится в Калаче (180 километров юго-восточнее Воронежа) и оказывается оторванным от большей части подчиненных ему соединений, Верховный Главнокомандующий решает передать войска левого крыла фронта и центра Южному фронту. Однако осуществить это решение не удается. Южный фронт устанавливает связь только с 9-й армией и одну ее принимает в свой состав (к. 1).
В ночь с 7 на 8 июля. В журнале боевых действий группы армий «А» указывается на то, что она препятствует уходу противника на восток и готова уничтожить его.
Войска Юго-Западного фронта во время отступления от Харькова несут большие потери и не могут успешно сдерживать продвижение противника. Южный фронт по этой же причине оказывается
Оказание помощи раненому солдату во время боя
Из писем с фронта (П. А. Гоголев).
«… Тёплых носков я сам взял только одну пару, а вторую оставил. Сначала их носил. А теперь и носки, и рукавицы заложил в свой вещевой мешок. Так что на первый случай холодов я буду в тепле, а там раздобуду (получу) шерстяные портянки. Захватить холодное время, наверное, придётся: ведь здесь рано начнёт подмораживать. Пока ты это письмо получишь, уже будет идти вторая половина июля. Останется от лета лишь один август, а там начнёт уже сентябрить…
…Здоровье моё хорошее. Служба проходит благополучно. За меня сильно не волнуйся. Ты ведь не можешь себе представить всю особенность нашей жизни. Например, у нас в полку восстановлен и сейчас работает духовой оркестр. Мы смеемся – вот, мол, оркестр играет на дудках, а мы на пушках. Или ещё – пролетают самолёты противника, пролетают снаряды, а мы отправляемся помыться в баню (конечно, не все сразу, а группами). А потом и так бывает. Сидим в блиндаже – в укрытии от обстрела противника и пиликаем на гармошке. В общем, здесь много своеобразия. Временами, при обходе своих огневых точек, попадешь в зону неожиданного артиллерийского обстрела, завалишься в овражек, и пока там не угомонится какая-нибудь беспокойная батарея противника – лазаешь по кустарнику и лакомишься ягодами спелой земляники. Некоторые лужайки попадаются хорошие – много ягод.
Сейчас мы располагаемся в новом селе. Село большое. Когда-то здесь кипела жизнь ключом, а сейчас пусто. Население эвакуировано с передней линии. Нет никого. Военных тоже немного в селе – ведь войско располагается за селом. Противник обстреливает пустое село. Норовит все по церкви ударить, но не так-то легко попасть в неё удачно. Попадает, но все равно на церкви работает наш наблюдательный пункт. С неё далеко видно. Село пустое. Много домов разрушено, целые кварталы представляют сплошное пожарище – остается пепел да груда кирпичей от печки. И все это сделано по прихоти самодура Гитлера.
Из местных жителей в селе остались кое-где кошки. В одном из блиндажей у нас живет котёнок. Мы все смеемся над ним – как разорвется где-нибудь недалеко снаряд противника – котёнок испугается гула и сотрясения – сейчас хвост трубой и шмыгает под нары. Потешно на него глядеть. Да… 7 июля 1942 года».
Из архивных материалов и документов текущего дня
№ 209 7 июля 1942 г.
Объявляю для руководства пункты 5 и 6 Постановления Совета Народных Комиссаров СССР № 1089 от 2 июля 1942 года «О мероприятиях по укреплению техникумов».
№ 1089 2 июля 1942 г. гор. Москва, Кремль
5. Освободить от платы за обучение в техникумах:
а) лиц, возвратившихся из Красной Армии и Военно-Морского Флота после ранения, контузии, увечья или болезни;
б) иждивенцев рядового и младшего начальствующего состава, призванного в ряды Красной Армии и Военно-Морской Флот, получающих пособие согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1941 года «О порядке назначения и выплаты пособий семьям военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава в военное время».
6. Разрешить директорам техникумов зачислять на стипендию нуждающихся учащихся – участников Отечественной войны, вернувшихся в техникумы из Красной Армии и Военно-Морского Флота после ранений, контузий, увечья или болезней, при наличии у них не только отличных и хороших, но и посредственных отметок.
Ввиду создавшегося
В качестве американских представителей на предложенные мною в моей телеграмме Вам от 17 июня совещания, которые должны состояться в Москве, я назначаю генерал-майора Фоллета Брэдли, нашего военно-морского атташе капитана Данкена и нашего военного атташе полковника Микела. Генерал Брэдли – единственный представитель, который будет командирован в Москву из Соединенных Штатов. Он приедет полностью подготовленным и будет иметь полномочия для обсуждения всех планов, относящихся к этим совещаниям.
Мы готовы в течение ближайших дней предоставить в Номе американский четырехмоторный самолет для рекогносцировочного полета в сопровождении трех или четырех советских офицеров. С другой стороны, мы были бы рады, если американские офицеры смогли бы сопровождать советский самолет.
382-й день войны
После неудачной попытки окружить войска Юго-Западного фронта немецкое командование несколько изменяет направления ударов своих войск. Подвижные соединения группы армий «Б» получают задачу развивать наступление на юг вдоль железной дороги Россошь-Миллерово; 1-й танковой армии приказывается наступать на Миллерово с запада (к. 1).
Советская промышленность успешно решает задачу по переводу больших и мелких заводов и фабрик с выпуска гражданской продукции на производство боевой техники, вооружения, боеприпасов. В соответствии с требованиями войны перестраиваются почти все отрасли промышленности: изменяется ассортимент продукции на предприятиях, поставляющих сырье, материалы и полуфабрикаты для военного производства, повышается удельный вес качественного проката в производстве металла, авиационного бензина в производстве нефтепродуктов, специальных химикатов в продукции химической промышленности.
За выполнением срочного оборонного заказа. 1942 г.
Вспомним как это было…
Каким был «Красноармейский радиочас»? Об этом стоит рассказать подробнее. Военный корреспондент Великой Отечественной войны Евгений Евстигнеев передает его так: «Передача имела свои позывные: мелодию, исполнявшуюся на солдатском горне. – «Слушайте все!». Программа состояла из двух частей – текстовой и музыкальной. Концерты для воинов обычно составлял К. Аджемов, ныне известный музыковед, профессор. Он подбирал популярных исполнителей. Особенно часто пели у нашего микрофона Д. Михайлов, М. Рейзен, Л. Русланова.
Сотрудники редакции много усилий прилагали, чтобы каждое слово, обращенное к воинам, было ярким, доходчивым, волнующим. К подготовке передач широко привлекались писатели, поэты, журналисты. Впервые в «Радиочасе» прозвучали главы из поэмы Александра Твардовского «Василий Теркин». Помню, несколько раз мне довелось приезжать к поэту, чтобы взять новые главы из «книги про бойца».
Памятник Твардовскому и Василию Тёркину в Смоленске
Поэма «Василий Тёркин» (1941–1945), «книга про бойца без начала и конца» – самое известное произведение Твардовского; это цепь эпизодов из Великой Отечественной войны. Поэма отличается простым и точным слогом, энергичным развитием действия. Эпизоды связаны друг с другом только главным героем – автор исходил из того, что и он сам, и его читатель могут в любой момент погибнуть. По мере написания главы печатались в газете Западного фронта «Красноармейская правда» – и были невероятно популярны на передовой. Поэма стала одним из атрибутов фронтовой жизни – в результате чего Твардовский сделался культовым автором военного поколения.
В «Радиочасе» часто звучали рассказы о первой встрече с фашистом, первом подбитом танке и других случаях. Военный корреспондент В. А. Тихомиров рассказал, например, о боевых товарищах: «Мой первый боевой вылет совпал с первой потерей. В том бою подбили самолет нашего командира эскадрильи Дмитрия Терентьевича Петрухина. Получилось так, что мы полетели прикрывать штурмовиков, летели четверкой. Командир летел со штурмовиками 33 полка. Петрухин приказал мне лететь повыше, над облаками. Я попросил его снизиться – он не разрешил; второй раз попросил… И когда понял, что связи с ним нет, я выскочил в окно (между облаками) и вижу перед собой уже дымящийся ЯК нашего командира, и его расстреливает то ли немецкий, то ли финский «мессершмитт». Я стал атаковать противника, но опыта было мало, не смог его сбить. На аэродром вернулись все… кроме нашего командира».