Весеннее равноденствие
Шрифт:
Советоваться о своем деле он, конечно, будет с Женькой Коршуновым. Поговорит с ним по душам, обсудит заковыристый вопрос так и этак. Общупает его сверху, снизу и со всех остальных сторон.
Советоваться было о чем. Три дня назад младшего научного сотрудника пригласил к себе заместитель директора по научной работе — руководитель отдела экономических исследований Зиновий Ильич Лаштин.
Рассеянно поглядывая в окно автобуса, Лешка вновь перебирал в цепкой памяти тончайшие подробности, интонационные
Зиновий Ильич встретил Утехина с такой сердечностью, будто тот был по крайней мере его обожаемым племянником. Ласково поблескивая крышкой черепа, опушенной завитками, он усадил Утехина рядом с собой на диван и сказал, что давно хотел познакомиться.
Лешка перепугался. Природный ум и рациональность мышления приучили Утехина видеть во всех явлениях окружающего мира причину и следствия. В данном случае он видел следствие — необычно радушный прием начальства — и не мог понять причины.
— Как жизнь, как работа, дорогой Алексей Федорович? — спросил Лаштин. — Есть какие нужды?
Чего-чего, а нужд у младшего научного сотрудника Утехина было хоть отбавляй. И не просто нужд, а острейших нужд. Ему были нужны кандидатский диплом, прибавка заработной платы, собственная жилая площадь, новый выходной костюм, «Спидола», пара «водолазок», туфли, безразмерные носки и многое другое. Реально оценив возможности зама по науке, Лешка умолчал о «Спидоле», «водолазках», носках и даже о недостаточной заработной плате. Он сказал лишь об упрямстве профсоюзной комиссии, второй год отказывающейся предоставить ему жилую площадь.
— Насчет жилья дело сложное, — задумчиво сказал Зиновий Ильич и неслышно пробарабанил короткими пальцами по мягкому подлокотнику дивана. — Здесь решает общественность. Я, конечно, выскажусь в поддержку вашей кандидатуры. Надеюсь, к моему мнению прислушаются. Но гарантировать, как вы сами понимаете, не могу… А как обстоят диссертационные дела?
— Собираю материал… Статью написал, Николай Павлович обещает помочь с публикацией. Зимой сяду за подготовку первого варианта… У меня же по плану защита через два года.
— А вы не задумывались над тем, что можно приблизить такой торжественный момент? — улыбнулся Зиновий Ильич. — Способному человеку не стоит затягивать работу над диссертацией… Пока, не входя, так сказать, в дебри теоретических вопросов, я полагаю, что защищаться вам, Алексей Федорович, надо через год.
Лешка неприметно улыбнулся. Он рад был бы выйти на защиту и через месяц. Но для этого надо иметь, что защищать.
— У меня же еще материал не весь собран, — Лешка недоуменно пожал плечами.
— Все в наших силах, — решительно сказал Зиновий Ильич. — Вам надо активизировать работу над диссертацией. Полагаю, что можно освободить вас от загрузки по плановой теме и, уж конечно, от всяких внеплановых заданий по сектору. Это позволит полностью сосредоточиться на диссертации. Тем более
Мысль Лешка понимал. Он не понимал другого: почему Лаштин проявляет о нем такую трогательную заботу?
Его недоумение стало еще больше, когда Зиновий Ильич вдобавок ко всему предложил Утехину перейти на должность главного специалиста в сектор теоретических проблем.
Лешка даже привстал на диване. Главный специалист — это не шуточки! Это сто восемьдесят «рэ» в месяц. На целых шестьдесят монет больше, чем получает сейчас младший научный сотрудник Утехин. А должность как звучит! Главный специалист по теоретическим проблемам экономики строительства! От такого титула обалдеть можно.
— Работать будете под моим непосредственным руководством, — доносились до ликующего сознания Лешки слова Зиновия Ильича. — После защиты соответственно избрание на должность старшего научного сотрудника…
Лешка молчал, растерянно хлопая глазами. Все услышанное от зама по науке казалось ему сном или злой шуткой начальства. Утехин не в силах был поверить, что жизнь, цепко удерживавшая его в черном теле и посыпавшая голову чаще всего горьким пеплом сожженных надежд и пузырями канувших в пучину планов, вдруг ни с того ни с сего опрокинула над ним мешок со щедрыми дарами.
Утехину требовалось только подставить обе ладошки, ухватить неожиданные подарки и покрепче прижать к собственной груди.
Соблазн был велик. Стоило ли ему противиться, если наверняка знаешь, что такой шанс никогда не повторится. Шестьдесят рублей в месяц прибавки к скромному бюджету Утехина, треть которого к тому же съедали ежемесячные платежи доброй пенсионерке, уплата налога на холостяков, одиноких и малосемейных граждан, означали быстрое и положительное удовлетворение тех житейских нужд, которые Лешка лишь из врожденной скромности не перечислил заму по науке.
В голове младшего научного сотрудника нервные импульсы метались, как элементарные частицы в синхрофазотроне. Одни убеждали Лешку немедленно брать столь щедрый подарок. Другие предостерегали, чтобы не торопился.
В прожитой жизни организм Утехина, как всякий высокоорганизованный психобиологический комплекс, успел испытать на себе влияние окружающей среды и выработать индивидуальные защитные рефлексы. Его сформировавшийся ум уже научился сомневаться в бескорыстной доброте.
Если Лешке временами и удавалось взять у судьбы кое-какие крохи, он отлично знал, чего это стоило. Сколько надо для этого затратить сил, быстротекущего времени, сколько надо пролить пота.
Работа в отделе экономических исследований привила Лешке уважение к незыблемости основополагающих экономических категорий, одна из которых была изложена в формуле «товар — деньги — товар».