Весенние мелодии
Шрифт:
Рик даже охнул – такой яростью полыхали эти зеленые очи.
– Да вы не волнуйтесь, это бывает. Только вот… Джеки…
– Джемайма!!!
– Да-да, извините, забылся… Насчет вашего положения – а куда оно, собственно, делось?
Мгновение она смотрела на него, искрясь от ярости, потом перевела глаза на свой живот, опять на Рика… и ответила уже совершенно спокойно:
– Сушится в ванной на полотенцесушителе.
– Что?!
Джеки О’Брайен потрясла головой, выставила вперед обе руки и
– Слушайте меня, Ричард. Произошла некоторая путаница, и если мы не разложим все по полочкам сейчас, то запутаемся еще больше потом. Давайте еще раз и сначала. Я – Джемайма, вы – Ричард. Я – приезжая, вы – местный. Я приехала по своим делам, вы за мной почему-то следите. Здесь остановимся и проясним детали. Зачем вы за мной следите?
Рик смотрел в эти зеленые глазищи и видел очами души своей белобрысую пигалицу, орущую в голос среди стеблей крапивы. Где были его глаза двадцать один год назад? А может, это все благодаря ему? В смысле такая прозрачная и чистая кожа? Крапива – природный антисептик, в результате никаких подростковых прыщей, шрамов…
– Ричард!!! Вернитесь в мир живых. Я задала вам вопрос.
– Я отвечу, только уж и вы потом ответьте на мой.
– Мы двигаемся поэтапно, сейчас ваша очередь. Итак?
– Хорошо. Я следил за вами, потому что подозревал, что отцом вашего ребенка является… член моей семьи.
Она на секундочку вытаращила глаза – а потом рассмеялась.
– Вряд ли, если только у вас нет родственника по имени Алджернон. И вообще я в Монтане впервые. Что ж, интерес ваш ко мне понятен, идем дальше. Что…
– Минуточку, сейчас моя очередь. Еще сегодня утром… да и вчера вечером вы были сильно беременны, сейчас – нет. Куда делся живот?
Она вздохнула и чуточку покраснела.
– Не знаю, почему я вам об этом рассказываю… я действительно беременна, Ричард, но срок у меня небольшой. Честно говоря, я понятия не имею, какой именно. Что-то около месяца… – В этот момент какая-то тень пробежала по ее лицу, словно девушка вспомнила что-то важное и до глубины души ее удивившее… Впрочем, она справилась с собой довольно быстро. – Так получилось, что мне приходится передвигаться по стране инкогнито, если вы знаете значение этого слова…
Рик хмыкнул.
– Подумаешь! Я еще знаю слова «несессер», «штангенциркуль», «дихлордифенилтрихлорметилметан» и без запинки выговариваю имя Навуходоносор!
– Счастливчик! Мне такого нипочем не осилить. А вообще – простите, схамила. Продолжаю. Так вот, уехать из дому мне пришлось быстро и тайно, так что живот – накладной. Из подушки. Я привязала его веревочками и не снимала три дня, поэтому он слегка… вспотел.
Рик понимающе кивнул:
– Ясно. Решили простирнуть униформу. Вполне похвально.
– Что
– Извините, не позволю.
– Почему еще?!
– Потому что я подозрителен и недоверчив. Потому что я в детстве был бойскаутом. Потому что… никакая вы не Джемайма! Вас зовут Джеки О’Брайен, и вы уже пятые или шестые сутки скрываетесь от полиции.
Она побледнела и вжалась в спинку кресла.
– Н-нет… неправда! Я никакая не…
– Ваши фотографии каждые полчаса показывают в новостях. Вас ищут по всей стране.
– Я тоже видела ту девушку, она блондинка…
– Вы тоже. У вас корни волос светлые.
– Ох… Я торопилась…
– Удрать из дому – верно? Так что же вы сделали такого, Джеки О’Брайен, что вам приходится сидеть в нашей дыре и не высовывать носа на улицу, питаясь одной пиццей и запивая ее водой из-под крана?!
И тут она заплакала, тихо, по-детски уткнувшись лицом в ладошки, а Рик внутренне взвыл, обложил себя словами, которые мы здесь воспроизвести не можем, и понял со всей ясностью, что убьет каждого – КАЖДОГО!!! – кто посмеет причинить вред Джеки О’Брайен.
Он со свистом втянул в себя воздух и сказал севшим и охрипшим, но вполне спокойным голосом:
– Вот что, Джеки. Прежде всего тебе надо нормально поесть и успокоиться. Сейчас мы с тобой поедем в центр города и поедим в одном волшебном месте. Все, как положено: суп, мясо, жареная картошка и много овощного салата, молочный коктейль, фруктовый сок…
– Я лопну…
– Нет. Ты успокоишься. Потом мы погуляем по живописным окрестностям, и я отвезу тебя домой, ты выспишься, и завтра мы что-нибудь придумаем…
Она вскинула голову и попыталась улыбнуться сквозь слезы:
– Это все замечательно, большое вам спасибо, Ричард…
– Тебе, Рик. Меня все называют Риком.
– Хорошо, спасибо тебе, Рик, но… я не могу. У меня даже денег нет наличных, и мне не стоит выходить на улицу, потому что…
– Потому что ты боишься. И у тебя наверняка есть на это причина. Я не спрашиваю тебя о ней, захочешь – расскажешь. А чтобы ты не боялась, я и буду с тобой рядом. Деньги я тебе одолжу, потом вернешь.
– Твоя жена не обрадуется…
– Сдурела? У меня нет жены и не было никогда.
– Почему – сдурела? Ты что, обет безбрачия дал?
Ох, зря она это спросила. Потому что громила Ричард вдруг уставился на нее с таким выражением лица, что даже кресло, в котором она сидела, догадалось, ЧЕГО этот парень от нее хочет. Хочет – но сдерживается и вообще ведет себя, как ангел-хранитель. Конечно, спорный образ для земного воплощения – но ангелам виднее.
Джеки встала и решительно вытерла кулаком слезы. Протянула руку.